Мы остаемся с Эльвирой наедине.
Я смотрю на нее с некоторой досадой. Досада из-за того, почему кому-то достается воспитание, хорошие манеры и острый ум, а кому-то копна рыжих волос и ветер в голове.
Лишний раз убеждаюсь, что Эльвира идеальна.
Она ведь прекрасно поняла, что с Вознесенской у меня далеко не платонические отношения. Могла бы тоже устроить скандал, оскорбиться, плеснуть мне в рожу шампанским. Но вместо этого она умудрилась все разрулить так, что все свелось к сочувственным шуткам. Посмеются и забудут.
— Спасибо, — произношу, напряженно всматриваясь в ее лицо, — ты меня спасла.
Она улыбается. На дне глаз притаилась горечь, но она держит ее под контролем.
Никаких истерик.
— Не чужие люди, — жмет плечами и хочет уйти, но я не отпускаю. Удерживаю ее за локоть.
— Постой.
— Что-то еще?
— С меня ужин в качестве благодарности.
Эльвира скованно улыбается:
— Я подумаю.
Кивает на мою руку, и я разжимаю пальцы, отпуская ее.
Мне тоже надо подумать. Хорошенько так. Обстоятельно. Может, уже хватит заниматься херней и пора снова брать свою жизнь под жесткий контроль.
Лера
На следующие утро мне страшно подходить к зеркалу. На лице — черные подтеки от туши, потому что не умылась, на голове — не пойми что. Все мои вчерашние попытки быть красивой и достойной, улетели псу под хвост. Я была все такой же, как и раньше. Рыжей, кудрявой Леркой, за которую мне было очень стыдно.
Этот стыд просто вымораживал. Я никак не могла переключиться и перестать думать о том, что вчера наделала. В груди творилось не пойми что. Будто гвоздей засыпали, перетряхнули и оставили мучиться. Щеки не просто калило. Они пылали! А перед глазами то эта бледная беременная Вероника, то любопытные лица гостей, то Демид.
Как он на меня вчера смотрел…
Думала, что прибьет прямо там. Не знаю, как сдержался.
Меня напрягает эта сдержанность. Я привыкла сразу выяснять отношения, выплескивать, чтобы этот яд не копился в сердце, чтобы не гонять и не накручивать еще больше. Барханов не такой. К него внутри три бетонных забора и колючая проволока, за которыми он удерживает свои эмоции.
Я боюсь, что он будет думать-думать-думать, анализировать своими хладнокровными мозгами и, в конце концов, надумает что-нибудь ужасное. Поэтому собираюсь приложить все силы, чтобы этого избежать.
Звоню. Он не отвечает. Ни в девять утра, ни в десять, ни в час.
Приходится ставить крест на совместном обеде, на который я так рассчитывала.
Мы бы поговорили, помирились, я бы залезла к нему на ручки и урчала, как довольная кошка.
На сообщения он тоже не отвечает. Они так и висят непрочитанными.