Мне уже страшно. Вдруг я в черном списке? Вдруг он уже все решил?
На нервной почве болит голова, мутит, и перебои в работе сердца. Оно то замирает, то несется вскачь, как ненормальное.
Я готова бежать к нему на работу, но вряд ли меня пустят внутрь. Да я и не знаю, где в том огромном здании искать Демида.
Он мне нужен! Срочно! Я помру, если не услышу его голос. Поэтому продолжаю атаковать телефон звонками и сообщениями. Нервно кусаю губы, когда пишу ему.
Вздрагиваю от каждого входящего сообщения или звонка, но это по-прежнему не Барханов. Меряю свою комнату шагами из угла в угол. Чувствую, как между нами что-то натягивается, дрожит, рвется.
Крутит. От страха и беспомощности.
Тем временем мне пишут девочки и приглашают на вечеринку. Глупые, какая может быть вечеринка, если сердце не на месте, и больно дышать? Они меня не понимают. По-моему, даже обижаются, но сегодня мне плевать. Я снова выбираю Демида.
Около пяти, я срываюсь. Меня душат стены, раздражает сестра, которая докапывается почему я мрачная и взвинченная, поэтому собираюсь и сбегаю из дома.
Сама не замечаю, как оказываюсь на набережной. Там, где прошло наше первое «свидание» с Демидом. Хожу по той же дорожке, останавливаюсь в тех же местах и вообще не понимаю, что происходит вокруг. Будто в мыльном пузыре, за которым кипит жизнь, а внутри вакуум.
Я нахожу свободную лавочку, тяжело опускаюсь на нее и снова лезу в сумочку за телефоном. За последние полчаса я проверила его уже сотню раз, но все-равно не могу остановиться. Это как навязчивая идея.
Гипнотизирую взглядом экран мобильника и внезапно на моих сообщениях появляется две галочки. Прочитано! Наконец-то!
В животе все обрывается, руки ходят ходуном, и я даже не могу нормально дышать. Жду, что сейчас позвонит. Но проходит минута, две, три и ничего не меняется.
Тогда я набираю его сама. Пока слушаю гудки, на меня нападает дикая робость.
Мне страшно.
— Да, — раздается отрывистый голос Демида, щедро сдобренный интершумами.
Похоже он за рулем.
— Привет, — приходится откашляться, чтобы продолжать. Голос сипит, — я звонила…
— Я работал.
— Сегодня же суббота… — начинаю, но затыкаюсь, потому что тишина в трубке становится очень выразительной. — Прости… Ты сейчас где?
— Еду к тебе, — произносит без единой эмоции, но у меня внутри все съеживается, будто на меня наорали.
— Я не дома. Гуляю, на набережной. Одна.
Зачем нужно последнее уточнение — не знаю.
— Жди. Скоро приеду.
— Хо… хорошо.
Звонок прерывается, а я не могу пошевелиться и отвести телефон от уха. В висках гремит, в животе пульсирует.