Я пока держусь, мой внутренний стоп-кран скрипит, но справляется. Надолго ли?
Хер знает. Я просто нутром чую, что с ней будут одни проблемы. Не получится просто переспать и забыть. Затянет, потом хер выберешься. Неправильная, не подходит ни по одной позиции. Этим и цепляет. Тем, что выбивается из привычной колеи, заставляет чувствовать что-то новое.
Как наркота. Сначала интересно и в кайф, а потом ломка начинается.
— На твоем месте, я бы книги умные почитал, на тренинги походил, — подкидываю заведомо проигрышные варианты. Ей не поможет ничего. Потому что порода такая.
Наглая и громкая. Железный дровосек в юбке.
— Демид… — выдыхает она и замолкает. Ее взгляд мечется по моему лицу, губы дрожат. — Ты так и будешь полоскать мне мозги, или все-таки поцелуешь?
…Надо записать «ежи не поддаются дрессировке».
Одна обиженная фраза и вся воспитательная работа псу под хвост. Она ни черта не поняла! И не поймет.
— Мама-то ругать не будет?
Мне насрать, что там с ее мамой, просто даю последний шанс отступить.
Соплячка недовольно дует губы и чопорно выдает.
— Она думает, что я у подруги. На всю ночь.
Эти слова пульсируют сначала в висках, потом на кончике пальцев, потом в животе.
На всю ночь… Моя… И я знаю, что хочу с ней сделать, и как…
Вознесенская не замечает демонов в моих глазах, облизывает губы, и сама тянется ко мне. Неуверенно, робко касается пальцами моих скул. Я чувствую, как сворачивается кровь в жилах и тяжёлым комом падает вниз живота, в пах. Член аж ломит от желания оказаться в ней. А она дура не понимает насколько я близок к черте, прижимается ко мне так, что чувствую сквозь платье маленькие твердые, как вишенки соски
…К черту дрессировку. И стоп-кран тоже к черту. И ломку переживу.
Я отпускаю самоконтроль, и рывком притягиваю рыжую к себе. Она испуганно охает и тут же идет на попятный, пытаясь отстраниться. Тонкие руки упираются мне в грудь, но я легко сминаю жалкое сопротивление, лишая ее возможности ускользнуть.
Поздно. Раньше думать надо было. Я честно пытался держаться в рамках, пытался быть джентльменом и вправить ей мозги.
Не захотела? Ее проблемы. Я ей ничего не обещал. Ни любви, ни вечной преданности. Чистая физиология. Если ее устраивает такое отношение, что ж… не вижу смысла биться лбом в каменную стену. Пусть опыт нарабатывает. Хреновый, но зато свой.
Непослушные кудри сминаю в кулаке, вынуждая ее запрокинуть голову и подставить нежную шею. Голубая жилка в яремной впадине бешено пульсирует, попадая в унисон с моим собственным пульсом.
— Глаза открой.
Она покорно открывает. В них плещется паника, смешанная с предвкушением, черный зрачок во всю радужку, дрожащие блики от ламп и чувственная поволока.