– Вы… – посол оглянулся на Салиму и понизил голос, – вы пытались принудить адмирала т’Лехина к противоестественному сожительству.
– Э, э! – запротестовал Хайнрих. – Пусть т’Лехин не принимает желаемое за действительное! Я к нему и пальцем не притронулся, не говоря уж о более интимных прикосновениях.
– Но вы постоянно об этом говорили!
– Исключительно, чтобы его подбодрить, – нашелся Шварц. – Он был так одинок, так подавлен поражением… Я таким образом хотел выразить ему свое сочувствие и искреннюю симпатию… но никогда не заходил достаточно далеко. Меня вообще не привлекают мересанцы, спросите у кого хотите.
– Шитанн, конечно, лучше, – давясь, пробормотал в кулак Максимилиансен.
– Боюсь, что тем самым вы отнюдь не подбодрили его, – с укором произнес Веранну, – а, напротив, напугали еще больше!
– Ну, извините, – покаянно вздохнул Хайнрих. – Я никак не мог предугадать, что мои лучшие побуждения обернутся этаким конфузом. Я плохо разбираюсь в чужой психологии, господин посол.
Это он-то плохо разбирается в психологии? Салима задавила смешок на корню.
– Я университетов не кончал, господин посол. Я простой служака. Но даже мне кое-что кажется странным в позиции мирового сообщества. Вы пытаетесь повесить на меня жестокости и гнусности, которые я не совершал. Мне хотелось бы знать, где вы были, когда Ен Пиран пытал и убивал пленных? Где были все координаторы? Почему они молчали? И почему сейчас мнимые обиды т’Лехина и сетования его банды наркоманов на недостаточно романтическое освещение станции вызывают у вас такое беспокойство? Вы не считаете, что это нелогично?
Тсетианин закусил губу.
– Да, – вымолвил он. – Это так. Я снимаю претензии, адмирал Шварц.
И на деревянных ногах вышел в дверь, позабыв закрыть ее за собой.
Хайнрих встряхнулся, помотал головой.
– Хрен знает что такое! Почему этот долбаный чебурашка все время намекает, будто я гомосексуалист?
Салима многозначительно покосилась на выразительную иллюстрацию на экране обзора.
– Нет, нет! – Хайнрих замахал руками. – Я ведь уже объяснял, это не то, что вы думаете!
– Да-да, символический акт единения… Герр Шварц, вы женаты?
– Конечно, нет! На ком тут жениться? Одни мужики. Черт, я не голубой!
Ему вдруг пришла в голову замечательная идея, навеянная не иначе как мересанской папироской.
– А выходите за меня замуж! – предложил он, верноподданно поедая Салиму глазами.
Максимилиансен поперхнулся, выпучил глаза и принялся делать Шварцу странные знаки за спиной Салимы. Его реакция разительно отличалась от ее невозмутимости.
– Мы ведь так мало знакомы, герр Шварц, – спокойно сказала она. – С чего бы?