Кардинал неверяще покачал головой.
– Ты сознаешь, чем чреват такой шаг? Ты лишишься благословения Церкви, будешь отлучен от…
– Я спросил: тебе понятно? – Ларс грозно подался вперед. – Ты можешь играть в свои игры сколько угодно, и я дам тебе все возможности, которые координатор неосторожно посулила Церкви. Но лишь до тех пор, пока это не ставит под угрозу союз с Шшерским Раем. Тебе понятно, хренов отец?
Джеронимо Натта сглотнул. Он уже думал, что вредный старикан сдал позиции. Ссылка на слово координатора подавила в грешнике ершистость, он начал уступать и соглашаться… Но нет, рано Джеронимо обрадовался. Старый волчара соглашался лишь с тем, с чем действительно был согласен. А теперь он не согласен, и эту стену не проломить.
– Понятно, – нехотя ответил кардинал. – И хватит уже звать меня отцом!
– Хватит звать меня сыном, – отрезал Ларс. – Мы закончили? Вы говорили о каком-то списке. Когда вы его представите? Когда епископы прибудут на корабли?
– Список я пришлю завтра по электронной почте, господин главнокомандующий. График прибытия мы с вами согласуем. Кстати, на вашем флагмане представлять Церковь буду я.
– Да кто бы сомневался, – проворчал дед. – Надеюсь, ваше высокопреосвященство будет вести себя на корабле разумно. Крейсер – это не монастырь, знаете ли.
Миленькая блондиночка внесла поднос с реттихи и печеньем, поставила на столик. Пожилой шитанн поблагодарил ее кивком головы, не отрываясь от мониторов. Он ждал обратно Ортленну. И очень волновался.
Пять лет директором рудника был Беррейн Шшер. Хороший, сильный администратор, с двумя квалифицированными заместителями. Первый погиб год назад, второй – совсем недавно, при неудачном налете на базу гъдеан. Беррейн, который был для старого начальника охраны почти другом, сломался. Не вынес, ушел на иной план бытия. На огромном руднике осталось пятьдесят шесть человек – напуганных, отчаявшихся, растерянных. Много раненых, а убитых вчетверо больше. Некоторые бригады выбило чуть ли не целиком. Хаос и безнадега овладели уцелевшими.
Ортленна родилась из хаоса, словно звезда какая-нибудь. Риннк Цаххайн, будучи начальником охраны, конечно, знал ее и раньше: профессия такая – всех знать. Но Беррейн никогда не выделял ее, не говорил о ней. Ни хорошего, ни плохого. Ничем не выдающаяся женщина, волокущая свою инженерную рутину. В воцарившемся хаосе она продолжала все волочь. Переформировала бригады, перекроила смены – в то время, когда остальным инженерам было не до того, все зализывали раны и терзались переживаниями. Ходила по комнатам, утешала плачущих кетреййи, уговаривала шитанн, что конец света еще не наступил. Заново организовала добычу – не в тех масштабах, конечно, но кому они нужны, масштабы? Все равно траинит невозможно было вывезти. Начальник охраны догадывался, для чего она на самом деле поднимает людей на работу. Просто чтобы не сидели взаперти, не пережевывали свои мучительные воспоминания, не задумывались от безысходности о самоубийстве. Чтобы у них был какой-то смысл жизни, размеренный ритм, чтобы они чувствовали свое место в производственной цепочке, свою нужность.