– Но мы всегда так работали, и нашу родину это устраивало.
– У меня другая родина, – отрезал Захар. – И ее ни в коем случае не устроит столь непродуманная организация труда. Выделите каждой бригаде отдельный участок, нечего ходить по одному квадрату друг за другом, будто обручальное кольцо в нем потеряли. К черту мелочь! Я хочу, чтобы вы добывали как можно больше крупных глыб.
Кан Телевер вздохнул для храбрости и высказал то, что давно наболело:
– У людей нет стимула добывать больше. Их жалованье не зависит от объема добычи. Им вообще не платят жалованья! Зачем им стараться?
Захар нехорошо сощурился.
– Вот как, незачем? Говорите, стимула нет? А я-то надеялся обойтись без стимула. В одном из наших языков стимул – это такая палка, которой бьют медлительных животных, знаете ли. Что ж, сами напросились. Отныне бригада, собравшая за день меньше всего траинита, будет лишаться дневной нормы еды. Их пайки передадут тем, кто соберет больше всего.
Кан Телевер заскрежетал зубами. Хотел, как лучше, а вышло, как всегда!
– Будет много недовольных такой системой, господин директор, – выдавил он.
– Недовольные останутся без дневной нормы кислорода, – равнодушно уронил Захар.
От этого его безразличия Кана Телевера просто-таки трясло. И хуже всего то, что землянин не рисовался. Чужие жизни, не говоря уж об их качестве, действительно не имели для кризисного управляющего группы компаний «Экзокристалл» никакого значения.
Он вышел, кипя от сдерживаемой ярости. В приемной сидела Эст Унтли и ровным счетом ничего не делала, пялилась на греющийся на плитке металлический стакан. И такое зло его взяло!
– Бездельничаешь тут в тепле, погрязшая во грехе шлюха?
Женщина вздрогнула, обернулась, поджала губы.
– Я готовлю кофе господину директору.
– Жопу ты лижешь господину директору! Распустилась тут. Ты еще помнишь, кто на самом деле твой директор?
– Директор у нас всех теперь один, – негромко сказала Эст Унтли, словно увещевая. – Господин Зальц… ох! – она расстроилась оттого, что снова не смогла выговорить.
– Вон как заговорила, – едко процедил Кан Телевер. – Ластишься к землянину, чтобы в карьер не прогнал? Где этот урод тебя раскладывает – на столе или на диване?
– Господин Кан, перестаньте, – умоляюще прошептала она. – Хватит, вдруг он услышит и рассердится? Он ничего подобного не делает.
– Не делает? – криво усмехнулся Кан Телевер. – Ха! Все директора так делают. Что за смысл иметь секретаршу и не иметь ее, а? Забыла, как я тебя имел, греховодница? – он схватил ее за руку и резко подтащил к себе.
Эст Унтли пискнула.