— Думал о тебе весь день.
— Я тоже, — смущенно признается она.
— Эль, можно я спрошу? Твой брат не помнит или не знает, а мне очень важно знать.
— Конечно, — кивает моя любимая девочка.
— Твой отец… Он ничего не дарил тебе перед гибелью?
— Папа всегда что-нибудь мне дарил. Он меня часто баловал, — вздыхает Эля.
— Понимаю. Меня интересуют последние подарки. Вспомни, пожалуйста. Это очень важно.
— Ну… — закатывает глазки к потолку в задумчивости. — Сережки дарил красивые с маленькими бриллиантами, но я не ношу их. Повода не было. Так и лежат в шкатулке. И еще платье. И… Да, вспомнила. Браслет. Простой совсем, из разноцветных камушков, а на нем несколько кулончиков. Вот его я часто ношу, он мне нравится, — улыбается она. — Он там же, в шкатулке сейчас лежит, в моей комнате.
— Спасибо, маленькая. Обязательно посмотрю. Я завтра уеду, ты не теряй меня. Буду на телефоне. Как вернусь, сразу к тебе.
— Надолго? — ее настроение сразу портится.
— Дня на три-четыре. Будь здесь умницей, ладно? Охрана к тебе никого постороннего не подпустит.
— Я буду, — обещает она. — Не волнуйся за меня, — гладит пальчиками по ладони.
Не сдержавшись, приподнимаюсь и прикасаюсь губами к ее желанным губам. Все, как она хотела. Жадно, по-взрослому, с языком. Соприкасаюсь кончиком с ее. Кровь болезненно бьет в пах. Мягкие, нежные губки такие вкусные. Неопытный язычок неловко отвечает на мои ласки. Не здесь у нас должен был состояться первый взрослый поцелуй. Только ждать у меня больше нет сил. Это моя скромная награда за бессонные ночи. Люблю… И ради этих губ и моментально поплывшего взгляда, ради пылающих от смущения щек я готов пахать дальше. Зарядился своей девочкой. Попробовал ее на вкус, а она меня, и ей понравилось.
— Не сдержался, — хриплю, восстанавливая дыхание.
— Вик… — Она тянется ладошкой к моему лицу. Тут же прижимаюсь к ней щекой. — Я тебя люблю, — шепчет. — Возвращайся, пожалуйста.
— Когда ты прекратишь со мной прощаться? — злюсь, но стараюсь погасить.
Да, она в любви мне сейчас призналась, только вот интонация такая, что мне хочется ее выпороть.
— Я не…
— Прощаешься! — рявкаю чуть громче, перебивая.
На мониторе начинают скакать цифры.
Идиот!
— Прости, прости. Не хотел кричать, просто… Просто не смей со мной прощаться, поняла? Это я люблю тебя, а ты прощаешься. Я так не хочу, не согласен. Ты потом мне скажешь эти слова, ладно? Когда я заберу тебя отсюда. Ты же скажешь?
— Конечно.
— Вот и умница. А пока забудь о них и просто принимай то, что даю я.