Не теряй боевой настрой и не кисни, Тодаева! Ты справишься со всем, чтобы не преподнесла тебе судьба. Именно это ты говорила загадывая желания.
Поняв, что привыкла к яркому свету, открыла глаза, сразу натыкаясь на белоснежный потолок. Потом стены, мебель, постель и рубашка на мне, тоже белая. Всё белое. Да, вот это больше похоже на больничную палату. За руку держал меня… Ангел!
Обеими ладонями сжимал мою руку, словно всё время прощупывая пульс или переживая, что пациент сбежит. Я приподнялась на локоть и стала его рассматривать ещё внимательней. Волосы оказались не как золотые колоски пшеницы, а светлее, видимо ночной полумрак немного исказил реальность. Но пряди действительно задорно торчат лёгкими завитками. На вид такие мягкие и шелковистые, что посетила странная мысль, запустить в них пальцы. Кожа смуглая, бархатистая. Тёмные брови и пушистый веер ресниц. Нереально красивый парень меня спас. Ну точно — Ангел!
Он всё ещё держит мою руку, от чего ладошка вспотела, а я не знаю, как забрать её, чтобы не разбудить этого ангелочка. Я второй рукой зависла над его лицом, потом переместила над головой. Со стороны это выглядит комично, даже спорить не стану, но за что его потрогать, чтобы разбудить?
Аккуратно толкнула пальцем в плечо, но эффекта это никакого не принесло. Тогда я положила руку на его плечо и чуть потрясла. Снова ничего. Хмм! Крепкий же у парня сон, даже завидно. Провела подушечками пальцев по его шее, ощущая, как пульсирует жилка под нежной кожей. Заскользила по скуле, будто высеченной из мрамора талантливым скульптором. И в какой-то момент не удержалась и всё же погрузила пальцы плавно в его волосы, начиная от виска и выше.
Глаза Ангела неожиданно распахнулись и меня пронзило небесно-голубыми омутами до глубины души.
Оё-й! — пискнула я что-то непонятное от неожиданности и отдёрнула руку. — Привет! — сказала уже более внятно, продолжая смотреть в эти притягательные озёра не моргая.
— Простите, госпожа! — выдало это чудо, поднимая голову с постели и выравниваясь по струнке. Я опустила глаза на его руки, что продолжали держать мою, и он резко их отдёрнул. — Простите!
И вот что ты, Тодаева, будешь с этим делать? Так стоп! Госпожа?
Глаза с двойной внимательностью прошлись по этому пернатому чуду, и я заметила алые борозды на его шее. Раньше из-за положения его головы их не было видно, но могу точно сказать, что такие оставляют ногти. Это я его так? Может, когда он меня пытался переодеть в эту рубашку я усердно сопротивлялась?
— Эти следы… — указала я на царапины, — это я тебя так?