Это уже пахло настоящим скандалом. Вокруг сразу начали собираться любопытные графские рыцари и их оруженосцы. Услышав оскорбительные слова, которые Бодуэн де Салиньяк произносил нарочито громко и заметив девочку, выглядывающую из палатки, которая потом сразу спряталась, они тут же начали судачить, словно женщины, обсуждая ситуацию между собой и громко хохоча. Капеллан молчал, а Родимцев пытался лихорадочно вспомнить, имел ли право рыцарь-тамплиер вызвать на дуэль мирского рыцаря за оскорбление. И тут ему на ум пришла одна уловка. После чего он бросил в лицо Салиньяку обвинение:
— Вы, шевалье, сейчас оскорбили не только нас, как братьев-рыцарей, но оскорбили весь наш орден, а служим мы Господу. Следовательно, вы оскорбили самого Господа в нашем лице, как верных слуг Храма и Бога. Такое никто из нас не в силах стерпеть. А потому, Бодуэн де Салиньяк, я немедленно вызываю вас на суд Божий. И пусть поединок на мечах покажет, на чьей стороне правда.
Тут на шум подошел и сам граф, сопровождаемый командиром отряда. Вероятно, разговор он услышал, потому сразу воскликнул:
— Еще чего! Нашли время, чтобы выяснять отношения! К полудню Халед будет здесь, и нам понадобится каждый меч. Да, и все это пустые разговоры. Вообще-то тамплиеры обязаны спасать детей от сарацин. И не важно, девочка там или мальчик. А наш Салиньяк всегда резок на язык. Не надо обращать внимания. Да и ваши братья, я смотрю, тоже особым смирением не отличаются.
Последнюю фразу граф высказал в сторону Рене, кивнув на Григория и, бесцеремонно взяв своей лапищей Салиньяка под локоть, оттащил его подальше. А командир отряда направился к Рокбюрну и отвел его в сторону, проговорив с укором:
— Вот видишь, Грегор, какую кашу ты заварил. Ты обвинил этого скандалиста, а сам не отличаешься выдержкой и смирением. Еще чего придумал, Божий суд устроить! Это в стародавние времена, когда Гуго де Пейн только недавно основал наш орден, такое могло получиться. А теперь такие вопросы решаются только на капитуле, да и то в порядке исключения.
— Но, наказывать несправедливость разве не обязанность братьев нашего ордена? — возразил Григорий.
— За грехи наказывает Господь. А мы лишь солдаты Господни. И не нам, а Имени Его слава, — произнес Рене Дюрфор. И добавил:
— Вот что, Грегор. Раз ты заварил всю эту кашу, так ты ее и расхлебывай. Девочку нужно немедленно увезти из нашего лагеря. Как видишь, она уже послужила источником раздоров. Не зря многие братья нашего ордена считают, что все беды, которые существуют в мире, проистекают от Евы и передаются через всех существ женского пола. Будь то даже маленькая девочка. Потому я приказываю тебе немедленно вывезти ребенка из нашего лагеря в монастырь Богоматери Горы Кармель. И отдать там сироту на попечение сестер-кармелиток. Это такой же нищенствующий орден, как и наш, только не военный. Там добрые женщины, в основном, вдовы. Они позаботятся об этой девочке. Я напишу письмо их приору. А ты уж, главное, как-нибудь туда доберись и защити ребенка в дороге. Это будет твоим наказанием и послушанием. Когда отдашь девочку сестрам, то поступишь в распоряжение главы нашего командорства, расположенного по-соседству с монастырем. Командору я тоже чиркну пару строк.