А с собой беру осколок умывальника. Он не настолько острый, чтобы прорезать карман штанов, но при этом подойдёт для использования в рукопашной схватке.
Покрутив его в руке, бросаю взгляд в сторону двери. Вот уж не думал, что после всех прожитых лет, придётся возвращаться к насилию. Да, внутри есть надежда, что в итоге убивать не будет нужды. Но что-то мне подсказывает, вероятность этого крайне невелика. И на этом поле я могу уступить многим. Весь опыт исчерпывается уличными схватками, да коротким периодом вынужденной службы в Африке — заключил годовой контракт сразу после личного банкротства ещё в самом начале карьеры. К тому же основную массу времени я провёл весьма мирно — линия фронта тогда надолго замерла.
Ситуация изменилась в самом конце контракта — получив вооружение от Восточно-Азиатской Федерации, африканцы ударили по Абудже. Те местные, что воевали на нашей стороне, сдержать их не смогли и для битвы за город спешно стянули все части Римской Конфедерации, что были доступны. Включая нашу. Полтора месяца ожесточённых боёв. В моём случае, всё ограничилось пятнадцатью днями. Чуть больше двух недель пекла. Потом я словил пулю своей левой ногой и отправился в госпиталь. Откуда и отбыл на гражданку, отбившись от вербовщиков.
Так что сама концепция убийства не противоречит моим моральным принципам. Особенно, если речь идёт о тех, кто хочет убить тебя самого и проявляет агрессию. Во всём цивилизованном мире, это зовётся самообороной. Другое дело, что мои текущие ресурсы крайне ограничены — я толком ничего не знаю об окружающем мире.
Щёлкнув пальцами, стискиваю зубы. Новая волна безумной паники, которая захлёстывает разум. Успокойся, Яр. Шахматная партия. Просто держи эту фразу в голове. И действуй так, как ты умеешь. В конце концов, за последние двенадцать лет, единственным крупным просчётом стал индийский проект. Да и то — было у меня ощущение, что там не обошлось без внешнего влияния. Которое я почему-то не смог просчитать.
Через несколько секунд выбираюсь в коридор. И очень быстро открываю очень простую истину — от меня шарахаются, как от прокажённого. Ровно двадцать попыток контакта. Все провальные — люди даже не хотят здороваться, сразу разрывая дистанцию. Когда нахожу зал с компьютерными терминалами, появляется мысль, что сейчас выйдет всё исправить. Но не тут то было. Пять лир за полчаса. Договориться об аренде на десять минут не выходит — невозможно вести переговоры, когда собеседник вместо ответа цепляет на себя наушники и молча тычет пальцем в прайс-лист, лежащий на столе.