Дружинник вновь кивнул и поспешил выполнять поручение — а я встречаюсь глазами с покинувшим избу Кречетом, и взгляд его кажется мне крайне недовольным! Но не обращая на него внимания, я продолжаю отдавать приказы резким, командирским голосом, крича на всю деревню во всю мощь глотки:
— Ждан! За тобой два десятка конных лучников! Бери белгородцев и переяславцев, скачите навстречу татарам. Сближаться не нужно! Подойдите на расстояние полета стрелы, ударьте по ним — а как начнут подступать к вам, сразу скачите назад! Уводите их к повороту, покажите ворогам свой страх — пусть думают, что вас действительно горстка… Остальные — строимся на реке за весью!
— Все сделаем!
Бродник с энтузиазмом побежал к лошадям, подгоняя выделенных ему воев, а я поспешно вышел за околицу веси, внимательно рассматривая русло Прони и стараясь понять — не ошибся ли я, в своем плане отталкиваясь от увиденных уже вечером складок местности?
Но вроде бы все верно. У деревни река делает довольно крутой изгиб — и спрятать за ним сотню всадников вполне возможно. Замысел мой прост — но слишком сложные схемы на войне и срабатывают редко… Лучники завяжут бой, вытянут на себя степняков, доведут до поворота, откуда резко ударим мы — в лоб, копейным тараном! Половцы не успеют ни уйти, ни разойтись в стороны на льду относительно узкого русла Прони, по обоим берегам которой растет лес. Легкие всадники наверняка попятятся под нашим напором — а сзади их путь к отступлению отрежет полоса «чеснока» и залпы арбалетчиков.
При этом ни Кречет, ни Коловрат не попытались осадить меня или предложить свой вариант действий — что в одночасье утвердило именно меня в качестве лидера отряда! По крайней мере, на время текущего боя… А вот когда мы покинули Пронск, тот факт, что на жалкие полторы сотни гридей приходится разом тысяцкий голова (то есть я!), реальный командир, управлявший остатками наших дружин во время последнего штурма (Кречет), и крайне авторитетный боевой вождь, по совместительству боярин (Коловрат), нехило так затруднил выбор единого для всех начальника! Собственно, до этой самой минуты у нас сложился триумвират, в котором ведущая роль постепенно уплывала как раз к самому авторитетному… Но быстрее прочих среагировав на внезапную опасность и предложив далеко не худший план ведения боя, я перетянул одеяло на себя. Судя по молчаливому укору дяди и ледяному спокойствию Евпатия, обычно вполне добродушному — мой неожиданный маневр они приняли с неодобрением. Но ведь приняли же!
А для меня сейчас самое важное — победить, победить умно, с наименьшими для нас потерями! И не дать никому из врагов уйти — до поры до времени Батыю лучше не знать, что в тылу его орудует крепкий партизанский отряд!