— Понятно, — пожал я плечами. Это я и предполагал с самого начала.
— Стрелял-то ты в них зачем? — перешел к другому вопросу подполковник.
— Я стрелял в воздух, — отмел я оговор.
— А они утверждают, что ты в них целился!
— Вы верите пьяным хулиганам, а не вашему сотруднику? — удивился я.
— Ты, кстати, зачем их в вытрезвитель отправил?! — нашел новый повод придраться подполковник.
— Так чтобы алкогольное опьянение засвидетельствовали.
— Отпустили их оттуда, выдали родителям на руки, — просветил меня Головачев.
— Кругом коррупция, — посетовал я.
Мою фразу подполковник проигнорировал, зато выкатил новую претензию.
— Неужели нельзя было без мордобоя обойтись?
— И стрельба в воздух, и применение физической силы — это вынужденные меры для сдерживания агрессивно настроенных правонарушителей, — глубокомысленно заявил я.
— Опять умничаешь, — Головачев смотрел на меня без симпатии. — Рапорт пиши, да к Мохову пойдем, он нас уже ждет, — подполковник вздохнул и опустился на стул.
— Написал уже, — я взял со стола напечатанный рапорт и передал его начальнику.
— Принуждение к правопорядку? — прочитал он еще одну из моих формулировок.
— Так точно, — подтвердил я.
Головачев молча стал со стула и направился к двери.
Мохов бушевал. Дежурная смена в полном составе ему молча внимала. Здесь были все: и водитель, сержант Крапивин, и Вадик Скворцов, и Коля Кравцов из дежурки, и старший наряда ППС старший сержант Ермолаев.
— Потерпевшие требуют, чтобы вы все были наказаны! — далее полковник наградил нас всех эпитетами, исключительно из матерных слов.
— Потерпевшие? — уточнил я.
— Да, потерпевшие! Которых вы избили, в которых вы стреляли, на которых вы незаконно надели наручники и отвезли в медвытрезвитель!
— По документам они проходят как лица, участвующие в преступлении, предусмотренном частью второй статьи двести шестой уголовного кодекса, — изложил я свою версию.
— Не было никакого хулиганства! — прокричал мне в лицо Мохов.
— А заявитель и свидетели есть, — не отвел я взгляда.
— Ты, Чапыра, доиграешься до сто семьдесят первой, — предупредил он меня. — Хочешь сесть за превышение служебных полномочий?
— С чего вдруг я сяду? Мне есть, что сказать и прокурору и суду, и общественности, — ровно ответил я.
— Вижу, ты не понимаешь! — процедил он и вновь принялся материться. — Завтра же! Слышите?! Завтра же, чтобы извинились перед людьми! — полковник обвел нас всех гневным взором. — Иначе Пахоменко надавит на свои связи в прокуратуре и даст делу ход! — озвучил он последствия.
Выходили из кабинета начальника РОВД все подавленными.