Сомневаюсь.
Высший поднял руки к зениту. Даут начал колебаться, пульсировать, словно воздушный шарик, из которого то выпускают воздух, то выдыхают обратно. Высший даже не смотрит на гигантскую планету, он изучает нас.
— Почему ты рассчитываешь, что я исполню обещание? — спросил он.
— Потому что иначе ты погибнешь, — ответил я.
Высший в замешательстве нахмурился. Я стоял, обняв девчонок, ветер бросал в нас липкий тяжёлый снег.
Нет, правда, очень холодно стоять голым на снегу в метель.
— Объясни, — попросил Высший. — Я могу поглотить вас и узнать всё, но это станет необратимым поступком.
— Правильно, — подтвердил я. — А тебе очень нужно, чтобы мы вернулись в свою реальность и довели дело до конца.
Высший молчал.
Всё-таки, когда они пребывают в человеческой форме, то начинают тормозить. Как гоночный автомобиль в городской пробке, ну не приспособлен он для езды на малых скоростях от светофора к светофору.
— А… — наконец-то сказал Высший.
— Можно ещё попросить штаны? — добавил я. — И рубашку.
И почувствовал на себе одежду — джинсы и рубашку. Мокрые. Высший одел нас прямо на облепленное снегом тело, и снег, конечно же, начал таять.
— Вот как, значит… — произнёс Высший задумчиво. — Спасибо за предупреждение.
Я кивнул.
— О чём он? — прошептала мне на ухо Дарина. Они с Миланой тоже «оделись». Кажется, все мы получили совершенно одинаковые джинсы и рубашки, только каждый свой размер.
— Дома объясню, — ответил я шёпотом, хотя понимал, что Высшему это не помешает.
— Желаю удачи. — Высший кивнул в сторону Мод… Впрочем, Прежней там уже не было. Тело исчезло, а в воздухе повис серый искрящийся портал.
— Извини, что мы тут… насвинячили… — сказал я.
Высший даже не отреагировал. Всё так же стоял, вытянув руки вверх, словно удерживал на весу Даут.
Надеюсь, у него получится — газовый гигант разбушевался не на шутку.
Я подхватил девчонок под локти и повёл к порталу.
Ногам было холодно. Обувь я не попросил, а Высший не стал проявлять инициативу.
[1] Дмитрий Мережковский, «Двойная бездна».
Глава девятая
Мы выскочили из портала с ускорением, словно вбежали в него, а не вступили. Не знаю, почему, переход всегда происходил плавно, даже между реальностями.
Не удивлюсь, если это был какой-то аналог напутственного пинка от Высшего Прежних.
В слабом притяжении Селены ускорения хватило, чтобы нас пронесло через весь зал и приложило об стену. Мы повалились, смешавшись в кучу-малу. Милана вскрикнула, но через мгновение засмеялась:
— Мы дома! Дома!
Мы поднялись, хватаясь друг за друга и стараясь не делать резких движений, настороженно оглядываясь. Мы были в корабле Инсека, тихом и жарком, с едва работающим освещением. Хорошо знакомый зал — круглый, с купольным потолком, с тремя туннелями по стенам.