И при малейшем сомнении предпочитал ничего не делать.
Сейчас у него сомнений не было.
Я сдался и отвёл глаза. В то же мгновение старикан убрал руку, будто решил, что придерживать меня больше не стоит.
Интересно, кто из нас друг в друге больше прочитал?
Вместе со стариком мы отошли от экранов к Лихачёву. Хранитель взирала на нас мрачно, мать Гнезда с улыбкой. Лихачёв выглядел смущённым и расстроенным.
— Что ж, у нас прибавление в команде, — старик казался самым довольным из собравшихся. — Отважная юная пара… наш мост между Изменёнными и людьми… Вы же не против, Ла?
Мать Гнезда кивнула.
— Меня зовут Леонид Владимирович, — сказал старик таким интригующим тоном, словно выдал мне какую-то государственную тайну. — Я курирую отношения с Изменёнными в правительстве.
— А я полагал, что этим занят Иван.
Леонид Владимирович кивнул.
— Он был моим коллегой. К сожалению, мы не знали… его истинной сущности. Ну что, команда отправляется… начнём?
— Я готова открыть проход, — сказала мать Гнезда. — Если вы готовы…
В её голосе была искренняя забота.
Скорее из упрямства, чем надеясь на что-то, я потянулся к разуму Гнезда. Это было чужое Гнездо, в котором не хранилось отпечатка моего сознания, я даже не был уверен, что получу ответ.
Но ответ пришёл. Волна эмоций, смущение и растерянность, печаль и досада. Гнезду тоже не нравилось, что люди отправятся на Селену, но решение принимало не оно.
«А если я попрошу не открывать переход?» — мысленно спросил я.
Нет, я больше не мог командовать чужими Гнёздами. Это ушло вместе со вторым Призывом. Но в ответной волне образов я уловил сомнение… и согласие.
Гнездо подчинится!
Оно снимет с себя ответственность. Сделает вид, что обязано подчиниться.
Я быстро повернул голову и посмотрел на мать Гнезда.
А мать посмотрела на меня.
Кажется, мы сейчас держались за одни и те же рычаги управления!
— Как тебя зовут? — спросил я.
Мать смотрела на меня. Улыбка уходила с её лица, сменялась печалью.
— Лара. Максим, неужели ты думаешь, что я хочу чего-то плохого?
Нет, я так не думал. Мать Гнезда воплощала заботу и безопасность. Но я боялся, что сейчас, в новом мире, где Изменённые утратили смысл своего существования и поддержку Инсека, мать не знает, что хорошо, а что плохо.
Я вдруг понял, что все смотрят на меня.
Измененные догадались, что происходит. Мать выжидала, монахам было любопытно, стражи просто ждали приказа.
— Все хотят только хорошего… — прошептал я.
И разорвал контакт с Гнездом.
Мать кивнула. Вновь спросила:
— Я открываю проход?
Леонид Владимирович кивнул, и экран, через который мы прошли, вновь засветился. Пробежали синие искры, поверхность наполнилась серой мглой.