Так странно.
На моем лице, наверное, отражается глубокая задумчивость, потому что Стас потянется ко мне, проводя кончиками пальцев по щеке. Так нежно-нежно, ласково, но этот жест ничего не вызывает внутри. Штиль.
— Котенок, — роняет на выдохе, блуждая взглядом по моему лицу, — я так скучал.
А я нет, совершенно. Даже не вспоминала. Мне не до него. Новая жизнь, новая работа, новый мужчина.
Молчу, мне нечего сказать, а единственный ответ, возможный в данной ситуации, ему точно не понравится.
— Пойдем домой, пожалуйста, — просит, искренне, от души.
— Стас… — вздыхаю, убирая его руку от своего лица.
— Лика, хватит. Уже заигрались. Ты достаточно меня наказала.
Я даже не думала наказывать, просто перевернула страницу и пошла дальше.
— Я дома готов на стены бросаться, от тоски. Там плохо без тебя.
— Позови Леру, — выдаю равнодушно, добавляя про себя "только хрен она с тобой пойдет".
— Что ты говоришь? Какая к черту Лера? Это… это… просто ошибка. Временное помутнение разума! Я уже не помню, как она выглядит.
Зато я помню. Хорошо выглядит, не смотря на то, что ты ее потрепал хорошенько в порыве бешенства.
— И я никогда не привел бы ее в наш дом. В твой дом! Там все твое! Ты же с такой любовью каждую деталь там подбирала! — давит он, пытаясь затронуть чувственные струны моей души.
Я помню, это был мой фетиш. Я так самозабвенно обустраивала наше гнездышко, что проморгала самое главное…
— Стас, — повторяю еще раз, тверже, заставляя его умолкнуть, — я не вернусь. Все! Точка!
— Да почему? — вскидывается он. — Неужели вот так готова от всего отказаться из-за этой… — поймав мой взгляд, заминается, — из-за моей ошибки? Прости меня! Ну, хочешь, я на колени встану? Ты только скажи. Я уже на все готов! Лика, пожалуйста. Хватит! Я все понял, я — скотина, но давай попробуем еще раз… все с начала. Обещаю, что буду стараться, исправлю, что натворил. Только давай заканчивать с этими играми. Поехали домой, прямо сейчас!
— Нет, — тихо, спокойно, категорично.
И он замолкает, смотрит на меня таким взглядом, что внутри переворачивается все. От жалости. Мне жалко его. Такого несчастного, раскаявшегося, поджавшего хвост, словно побитый пес.
Интересно, сколько женщин велось вот на такой преданный, щенячий взгляд? Сколько прощало, надеясь, что теперь все изменится. И в скольких случаях из ста все действительно менялось? В одном, в двух, в десяти? Или все всегда остается на прежних местах?
Раскаялся, притих, включил пай-мальчика, а когда все успокоилось и забылось, взялся за старое?
Не знаю почему, но я уверена, со Стасом именно такой вариант. Здесь я верю не ему, а Лере, которая сказала, что он гулял, гуляет и будет гулять.