Я хочу этого. Я готова идти вперед.
Но страшно.
Слишком уж я привыкла к размеренному образу жизни, чтобы вот так, все перечеркнуть, сжечь мосты и начать заново.
Хочу перемен, но постепенных.
— Я не могу к тебе переехать, потому что мы мало знакомы. Потому что меня грызут сомнения. Потому что страшно ломать прежнюю жизнь, — признаюсь глядя в темные глаза. — Но продолжения хочу! Хочу узнать тебя поближе. Я готова пробовать, только прошу, не гони лошадей, не дави на меня.
— Я привык давить, это профессиональное.
— Знаю, но… давай не будем торопиться. Меня и так сомнения гложут, и терзают ощущения будто неправильно поступаю. Так что не усложняй, пожалуйста. Дай мне время. Все так стремительно, что я не успеваю перестраиваться.
Женя молча слушает мои признания, и по непроницаемому лицу нельзя — ничего понять. Мне даже страшно становится, что он поднимется и уйдет, решив, что я с приветом, и ему все эти заморочки на фиг не сдались.
Но он остается. Мало того, что не уходит, так еще и за руку берет. Тут же меня словно электрическим разрядом простреливает — от руки, к которой прикасался и до самого сердца.
Так волнительно. В груди приятная истома расползается, стелется, кружится, пульсирует. И в животе тепло. Или это и есть те пресловутые бабочки, о которых все говорят?
— Договорились. Только не шарахайся от меня, хорошо? А то ощущение будто я тиран, преследующий бедную, невинную жертву.
— Разве нет? — игриво улыбаюсь мужчине. Рядом с ним хочется вести себя как маленькая девочка. Флиртовать, заигрывать смеяться. Сама себя не понимаю.
— Если ты так хочешь, то я могу. Запросто, — улыбается он, — буду загонять тебя в кабинет и раскладывать на столе, не смотря на сопротивление.
Я зависаю, глядя на него с открытым ртом, потому что забываю, о чем хотела сказать. Перед глазами картинка того, как суровый босс вызывает к себе в кабинет и наказывает за непослушание. Тем самым способом… горячим, бесстыжим и фееричным по ощущениям способом. Прямо на столе.
Я этого хочу! Хоть сейчас, хоть здесь. Этот стол тоже вполне ничего.
Женя до этого смотрящий на меня с ленивой усмешкой перестает улыбаться. Взгляд цепким становится, пронзительным.
Он прекрасно понимает, о чем я сейчас думаю.
— Ли-и-ика, — протягивает предупреждающе, и от тембра его голоса еще хуже становится.
— Что? — смотрю на него и глаз не могу отвести, а в голове все те же шальные фантазии крутятся.
— Прекращай.
— Что? — с соображаловкой тяжело. Она отключается. Внутри остается только тягучий мед желания.
— Вот эти взгляды, — хмурится Женя. — А то прямо отсюда поедем ко мне.