– Да, – пролепетала она и тут же посмотрела на меня, ища одобрения, что верно подобрала интонацию.
Показала палец кверху, мол, всё отлично. Она слушала говорящего, и с каждой минутой её лицо становилось мрачнее.
– Хорошо, – сухо ответила она и отключилась. Посмотрела на нас, добавила: – Это был Калагов.
– Ясно, что он, а не фея крёстная, – хохотнула я, ведь по её мрачному лицу было понятно, кто её собеседник.
– Злой? – взволнованно поинтересовалась Люда.
– Не особо, кажется, – пожала она неуверенно плечами.
– Эй, ты чего нос повесила? А ну-ка поменяй выражение лица! – начала я её приводить в чувство.
– А какое у меня должно быть выражение лица? – разозлилась она.
– Ты забыла про покаяние, так что как хочешь, но постарайся изобразить раскаянье. Не сразу, конечно, немного побудь в прошлом амплуа, а как он приструнит, сделай вид, что осознала свою ошибку. В общем, не маленькая, как пускать пыль в глаза мужикам, знаешь. – То-то и оно, что ни черта не знаю. – Пусть считает, что победил! Поняла?
– Допустим, я прикинусь паинькой, и он в качестве подтверждения захочет, скажем… обнимашек с поцелуями?
– Дай мужику, что он хочет, пусть порадуется напоследок, – невозмутимо ответила ей.
– Но… – начала она было возмущаться.
– Никаких «но»! От тебя не убудет от каких-то поцелуев. И вообще, ради цели можно немного и потерпеть!
– А если он захочет большего? – не унималась она.
– Эй, – пригрозила она мне пальцем, – я сказала покаяние, а не интим! Улавливаешь разницу? – решила напомнить ей первоначальный план, а то вон куда её понесло.
– Я-то улавливаю, а вдруг он нет.
– Юль, ты прям как маленькая. Не знаешь, какие в этом случае отмазки говорят женщины?
– Какие? – влез уже Миша.
– Волосы и ногти болят! – процедила Люда, сверля друга осуждающим взглядом.
Тот понял, что вопрос действительно бестактный, молча стал рассматривать свою чашку. Мы же быстро обменялись номерами телефонов, и Воронцова направилась к двери.
– Юль, смотри не перепутай покаяние с интимом! – подколола-таки я её напоследок.
Сел в машину, прикрыл глаза и попытался привести мысли и чувства в порядок. То, что сегодня произошло, для меня неожиданность. Не было такого, чтобы я терял голову, словно подросток. Да я и будучи подростком не делал такого.
Я не солгал Соне, сказав, что женщины недостойны хорошего отношения. Не все, конечно, но многие, особенно из моего круга, алогичные беспринципные стервы. Это я понял ещё в тринадцать лет после развода моих родителей. По решению суда мне приходилось иногда жить у отца, и если два года его пассия на меня не обращала внимания, то когда мне исполнилось пятнадцать, в неё словно бес вселился – эта тварь при любом удобном случае пыталась меня совратить, сука силиконовая! Никогда не забуду, как она ночью завалилась в мою комнату в полупрозрачном пеньюаре. Вот тогда я в первый раз высказал женщине, что о ней думал. Предупредил, что, если ещё раз такое повторится, отцу расскажу, а эта тварь смеялась, говорила, что он мне не поверит. Я не стал лезть на рожон, но с того момента у меня началась с ней война, в которой, разумеется, я победил.