От последнего выкрика Мэделин будто бы онемела. Ей стало очень обидно, и продолжать возражения она уже не рвалась.
─ Впрочем, я не удивлен, ─ усмехнулся профессор.
─ Может быть, мне попытаться ее открыть? ─ вызвался Донат. ─ Наверняка, что-то очень важное было упущено из виду. В чем мисс Вейлр, уж точно не может быть виновата.
─ Не нужно за меня заступаться, ─ процедила сквозь зубы Мэделин.
─ Можешь, хотя бы ты не нагнетать. Я просто хочу помочь.
─ Зря стараешься. И так понятно, что ты из себя представляешь.
─ Ты ведь совсем меня не знаешь. Откуда столько предвзятости?
─ Ты самый обыкновенный избалованный папенькин сынок. А может еще и маменькин.
─ Очень оригинально. Мэделин, дай мне шкатулку.
─ Ты все равно ее не откроешь.
─ Я должен попробовать.
В попытке отнять шкатулку, Донат обхватил ее пальцами, сразу же после чего драгоценный алмаз озарился ярким свечением. Мэделин растерялась и, ослабив хватку, выпустила артефакт из рук.
─ А это еще что за чертовщина? ─ воскликнул Гаулктон.
Донат смотрел на алмаз и будто бы слышал ту же мелодию, что и Мэделин, мотив которой никак нельзя было уловить. Вглядываясь в светящийся камень, он словно видел в нем свое отражение, а точнее отпечаток своей души. Вдруг от сильного ветра распахнулось одно из окон, и послышался оглушительный треск прогремевшей снаружи грозы. Донат продолжал смотреть на алмаз, а все остальные пристально за ним наблюдали. Под линией крышки он заметил нечто похожее на печать, высеченное внутри овальной окружности. Ощущение дежавю накрыло его с головой. Ему показалось, что подобное он где-то уже встречал и сразу же вспомнил когда и где именно. Это было в Луксоре во время минувших раскопок. Блуждая по кладези царских захоронений, Донат ничего не искал, но по нелепой случайности наткнулся на предмет медальона. Инстинктивно смолчав, он оставил его себе и с тех самых пор носил на своей груди. И вот теперь, когда он вынул медальон из рубашки, ему стало ясно, что печать на шкатулке, ничто иное как его противоположная сторона. Приложив медальон к печати, он слегка надавил и тем самым спровоцировал их слияние. В это мгновение все, кто присутствовал в кабинете, затаили дыхание, и к всеобщему изумлению шкатулка взяла и открылась. Ветер снаружи поразительно быстро усилился, и вновь прогремела разящая небосвод гроза. Из раскрытой шкатулки стали высвобождаться потоки, один из которых был похож на солнечный водопад и устремлен к удивленной персоне Доната. Максимально к нему приблизившись, лучистая концентрация начала в него проникать, в результате чего окончательно в нем закрепилась. Он был ошарашен, как и все свидетели происходящего. Однако же слов, как и прежде никто не находил. Другой поток, будучи темным и хаотичным, устремился в профессора Гаулктона. Вот только его реакция оказалась несколько иной. Он пошатнулся, отступив вместе тем назад, в то время как тень за его спиной начала менять свою форму. Она превратилась в распахнутые громадные крылья какого-то жуткого неведомого существа. Облик профессора при этом особо не изменился, но было понятно, что теперь он совсем другой. Его глаза почти вдвое увеличились в разрезе, наполнившись тьмой, отдающей оттенком индиго. Далее позади него проявились призрачные субстанции, ─ шесть темных форм из едкого сине-зеленого дыма. Возникнув, они слились между собой воедино и на молниеносной скорости вылетели через открытое нараспашку окно. Гаулктон все еще продолжал трансформироваться. Его очки вдребезги разбились об пол и тогда, откинув назад свою голову, он издал жуткий гипнотический вопль. Затем вернул ее в исходное положение и выпустил из гортани достаточно простирающейся, огненный язык пламени. Если бы Мэделин во время не оттолкнула сестру, то вполне вероятно, что он бы ее настиг. Мощность огня была настолько высокой, что треть помещения моментально воспламенилась. Люди, находившиеся в кабинете, в панике бросились к выходу, а одержимый профессор безжалостно опалял огнем. К счастью выбрались практически все за исключением Доната, Мэделин и Аполы. Примкнув к единственной, нетронутой пламенем, стене, они попали в тупик. Профессор их настигал, и бежать от него было не куда. Отчаяние, казалось, их уже захватило, как вдруг неожиданно Аполонию осенила мысль. Она схватила ребят и прошла вместе с ними сквозь стену. Донат не успел опомниться, как уже выходил через дверь соседнего кабинета. Оказавшись посреди коридора, все трое ринулись в сторону лестницы, по которой вскоре спустились на первый этаж.