─ Серены-калиопы появляются крайне редко, ─ отметил Уилфорд. ─ Вероятно, случившееся несет в себе некую смысловую подоплеку, которая известна только лишь Руководству.
─ Думаешь, они могут о чем-то умалчивать?
─ Ничего такого вслух я не произносил, ─ отмахнулся Уилфорд.
В текущий момент Адела пролистывала манускрипт, который нашла в стопке заброшенных фолиантов. Хотя он сам был достаточно тонким, но, как и к другим к нему не притрагивались уж более десяти лет.
─ Вот же она, ─ восклицающе заявила Адела. ─ Donum Dei ─ это легенда о двух смельчаках. Вермандо и Камилле. В 1047 году до нашей эры жрецы фараона призвали Ужасное зло. С древнейших времен его называли Исфет и считали одним из самых разрушительных. После его пришествия на Египетское царство обрушилась уйма бед, но Вермандо с Камиллой попытались ему помешать. Проявив отвагу и благородство, они таки это сделали, однако при этом заплатили высокую цену. Свержение мира было предотвращено, а в землях Египта воцарились благодать и гармония.
─ И что нам это дает? ─ дослушав, промолвила Мэделин.
─ Здесь говорится, что Вермандо был египтянином. Он жил при дворе фараона и значился как один из уважаемых писцов. Камилла была израильтянкой, увлекающейся воспеванием древнеегипетской поэзии. Встретились они однажды у реки и с тех самых пор уже никогда не расставались. Они любили друг друга и больше всего на свете хотели пожениться.
─ Похоже на какую-то сказку.
─ И в завершении некое поэтическое творение, которое, по всей видимости, написала сама Камилла.
Тут Мэделин стало интересно. Хоть и совсем незатейливо. Она подошла к Аделе и взглянула на содержание легенды. Там было стихотворение исключительно романтического характера. И довольно проникновенное.
«Могло ли измениться все случайно,
Когда пред моим взором ты возник,
Средь берегов, забытых прежде раем,
Где не встречала ранее твой лик.
Мне вдруг послышалась мелодия рассвета,
Когда из уст твоих просыпались слова.
Я б не поверила, что есть еще хоть где-то,
Хотя бы кто-то, повторяющий тебя.
Твой дивный взгляд, как памятник завета,
Источника незыблемой любви…»
Мэделин зачитала его небрежно. Без уклона на драматизм и без особого поэтического выражения. Могло показаться, что оно ее даже позабавило. Но сказала она, после прочтения следующее:
─ Скорее всего, это песнь, которая явно нуждается в доработке.
─ Не знал, что ты разбираешься в поэзии, ─ произнес Донат.
─ В старших классах Мэделин писала стихи, ─ сказала Апола.
─ Вот как! Ни за что бы не подумал.
Между тем стал слышен очень громкий продолжительный скрежет, и все присутствующие начали на него реагировать. Кроме Уилфорда. Его это вовсе не удивило. Он стоял в стороне и был как всегда невозмутим. Его жена смещала книжный стеллаж и делала это при помощи мысли. Когда она закончила, все увидели голую стену. На ее поверхности была нарисована дверь. А точнее лишь общие очертания.