— Не сплю, — прохрипела, щуря глаза.
Мягкая улыбка вошедшего Матвея растянула и мои губы.
— Выспалась?
Он сел на край в ногах, сдвинув объемное одеяло в сторону.
Кивнула, давя зевок.
— А ты? Я не слышала, когда ты вернулся.
— Я привык к ненормированному графику, — во взгляде появился лукавый блеск. — Есть планы на день?
Вопрос занимателен сам по себе.
— Смотря что хочешь предложить.
Соглашаться, не зная деталей — глупо, как и отказываться сразу.
— Любишь парки развлечений?
— Это где всяческие аттракционы, за которыми даже наблюдать страшно?
Матвей кивнул. Энтузиазм планомерно покидал его.
— Где сначала сердце останавливается от страха, потом адреналин несется по венам вместе со сладкой ватой, хот-дог ищет обратный путь, а ты все равно в восторге. Ты про такое место?
— Ну, — протянул, не понимая мою реакцию, — в целом, да.
Села, прижимая одеяло к голой груди.
— Твои планы на день мне подходят. Иди, одеваться буду, — подпихнула его ногой забавы ради.
Он указал на шкаф со смехом в глазах.
— Могу помочь. У меня высший дан по одеванию красоток.
— Боюсь, услуги специалиста такого уровня мне пока не по карману.
Матвей закатил глаза.
— Ладно, первое пробное одевание бесплатно.
Возмущенно засопела, нащупывая подушку.
— Только для тебя! — добавил многозначительно, пятясь к выходу.
— Рассмотрю ваше предложение в порядке очереди, — подушку все же запустила.
Она врезалась в дверь. Оттуда донесся смех.
— Жду на кухне.
Мысль о холодильнике пробудила желудок, подталкивая собираться быстрее.
Предвкушение ярких впечатлений не позволяло спокойно сесть и поесть. Вся неделя была насыщена впечатлениями, только они способствуют неврозам, а хотелось бы безграничного счастья. Или вполне ограниченного, главное — со счастливым финалом.
По пути до парка разговор не утихал. Короткие паузы заполняла приятная музыка, под которую хотелось танцевать. И я себе не отказывала — ерзала на сиденье, выбрасывая руки вверх, перекрикивала слова невпопад, но моя вокальная непригодность не беспокоила ни меня, ни Матвея. Он по-доброму смеялся, и этого оказалось достаточно. Ни одного косого взгляда или грубой насмешки. Матвей… шикарный мужчина. В моем скромном понимании "шикарности".
— О! — короткий возглас подхватил ветер и сбросил с обрыва.
Парк расположился над пропастью — в прямом смысле слова. Внизу блестела тонкая ленточка реки, пестрила нетронутая зелень. Со смотровой площадки видно сооружение над пустотой. На тросах по длинному языку медленно выкатился человек, очевидно надежно закрепленный. Момент — и он в свободном падении несется вниз, оставляя за собой шлейф из восторженного крика.