Но тогда у меня было только одно предположение.
Когда мы с Людой гуляли по городу той ночью, решили по пути передохнуть и присели на скамейку. Там зашла речь о здоровом образе жизни. Она в принципе терпимо относилась к тому, что я курю, но некурящему человеку в идеале намного лучше иметь рядом такого же некурящего, как и он сам, а не подобного мне паровоза, выкуривавшего по пачке в день. Потому она решила взять с меня слово, что брошу курить, а я как дурак согласился, хотя знал, что бросить не смогу в любом случае – слишком сильна была зависимость от сигарет. Потом Люда вертела у меня перед глазами пачкой сигарет, проверяя, будет ли меня ломать от нехватки никотина в первые несколько минут после обещания.
На следующий день, когда в гости пришла, решила с меня взять клятву крови. Натурально! А я предусмотрительно дал ей затупившийся нож. О, как же безумно мило она выглядела, когда расстроилась: как милый и чудный медвежонок, которому не досталась от мамы-медведицы положенная ему порция мёда.
Врать не буду, курить я, разумеется, так и не бросил, даже не попытавшись. Точнее будет сказать, продержался сутки, а потом снова начал, вспоминая при первых затяжках как-то приснившийся мне сон, как кайфовал, покуривая сигаретку, а в плейлисте как по заказу начинает играть песня «Иду, Курю» группы «Ноль». Ну как тут не закурить! Кажется, что даже ЗОЖник начнёт пыхтеть как паровоз!
Конечно, я сразу подумал именно про это, потому начал спрашивать Саню и Аркашу, не сказали ли они ей про то, что курить я так и не бросил? Те отвечали, что не стали бы портить дружбу со мной, сдавая по-крысиному своего друга. Приятно, но я и тогда, и спустя даже несколько лет не верил, пытаясь объяснить всё заговором, а не сложившимися в мозаику мелочами..
А ничего другого я больше разузнать и не смог.
Внезапно она вдруг звонит через пару дней.
– Верни тарелку!
– Какую?
– На которой я тебе торт приносила.
– Нет, это мой подарок, – усмехнулся я.
– Ну, ты же понимаешь, что я её в любом случае верну?
– М-м, угрожать мне решила? Теперь точно не верну…
На следующий день является уже ко мне домой и вновь просит тарелку. Я выхожу к ней и с наглой ухмылкой закуриваю, пуская на неё немножко дыма. Сейчас понимаю, что выглядело это со стороны крайне по-идиотски, но тогда это была единственная отдушина, мол, хоть так отыграюсь, раз уж иначе не могу. Люда прокашлялась, но терпеливо ждёт, ибо знает, что деться мне некуда. И она была права. Я докурил, а потом таки принёс ей эту проклятую тарелку. Но в руки не отдал, а поставил на пол, ещё сильнее наслаждаясь моментом, как она нагибается за ней, поклонившись мне в ноги. Кто-то скажет, что это не по-мужски. Но знаете что? По барабану мне на ваши визги! Тогда по крайней мере точно было бы всё равно, ибо разочарованию моему не было предела. Смотрел на неё тогда свысока, изображая злорадство и триумф, а на деле плакать был готов. Я ведь осознавал, что вижу её, возможно, в последний раз. И тут бы сказать, как сильно люблю, как исправлюсь, если вернётся, как буду целовать её руки и каждый день резать себе грудь со словами клятвы о любви и верности к ней, ведь это был, возможно, последний шанс её вернуть! Хватайся за него и держись, пока можешь! Пока выкуривал сигарету, у меня три минуты было, чтобы сказать ей обо всех моих чувствах. Но желание поглядеть на неё свысока взяло верх, разочарованию не было предела. У меня не было сил пересилить высокомерие, а ей в принципе оказалось нечего сказать мне. Она просто стояла и молчала, натянув на себя маску улыбающегося снаружи, но раздражённого внутри мима.