— Ну, это лишнее, — немного смутился я, но Юлдуз и не подумала уступать, а ловко ухватив ботфорт одной рукой за каблук, а другой за носок не без труда стащила его с ноги.
Затем последовала очередь второго, и мы вместе дружно наморщили носы, от запаха портянок.
— Я же говорил, не надо…
Однако ничуть не смутившаяся девушка мухой метнулась из комнаты, чтобы через минуту вернуться с оловянным тазиком и кувшином воды, после чего совершенно спокойно принялась мыть мне ноги, как будто делала это каждый день. Насколько я знаю, на востоке это обычная практика, но мне, говоря по совести, было неудобно, но вместе с тем неожиданно приятно. Почувствовал себя эдаким восточным властителем.
— Ну как ты тут без меня? — спросил я, когда она закончила.
Та, разумеется, ничего не поняла, а быстро сполоснув руки водой из кувшина и, отодвинув в сторону тазик, присела рядом.
— Значит, хорошо, — решил я, проведя рукой по волосам.
Она в ответ тут же подалась всем телом вперед и обвила руками шею. От девушки приятно пахло каким-то восточным ароматом, а губы были такими мягкими, что…
— Невели казнить, великий государь! — раздался за дверью взволнованный голос Бурцова.
— Какого дьявола? — без особой теплоты в голосе отозвался я.
— Войти дозволишь ли?
— Ну, входи, раз приперся!
Появившийся на пороге спальник, быстрым взглядом окинул убранство комнаты и, с облегчением заметив, что одежда царя и особенно штаны находятся на своем месте, продолжил более уверено.
— Великий государь, хан татарский переговорщика прислал!
— И что?! — не предвещающим ничего доброго голосом поинтересовался я.
— Так, господин генерал фон Гершов спрашивают принимать ли?
— Тьфу, пропасть! Ну что за люди, ничего без меня не могут, — выругался я в сердцах, после чего немного остыв, махнул рукой и велел, — ну ведите тогда.
— Сюда? — на всякий случай уточнил Бурцов.
— Ну, а куда еще? Или ты думаешь, что я с больной ногой на стены попрусь, с татарскими мурзами перекрикиваться!
— Что ты, батюшка! — всплеснул руками спальник. — Сей час же прикажу доставить этого анафему! Ишь чего удумал проклятущий, царю покою не давать…
С этими словами придворный опрометью бросился вон, и вовремя, поскольку моя рука уже шарила в поисках чего-нибудь тяжелого.
— Ни секунды, для личного счастья! — вздохнул я, глядя на загадочно улыбавшуюся Юлдуз.