— Что… это… за дерьмо?! — невнятно проблеял в перерывах между судорогами коммандер.
Но ему никто не ответил, все были заняты опорожнением своих желудков. Хартман первым закончил блевать и, отерев рот тыльной стороной ладони, взглянул на распластанное на импровизированном алтаре тело. А там, оказывается, было, на что посмотреть! Рана на сердце красноармейца затянулась чудесным образом! И само сердце, еще мгновением назад стоявшее, как поломанные часы, трепетало и билось! Пусть еще не равномерно, аритмично, но биение постепенно выравнивалось. Похоже, что Артефакт, вложенный Жрецом в рану, сделал свое дело, зарастив её без остатка! А мощные толчки землетрясения, похоже, вновь запустили подлеченный «мотор» пленного врага. Только вот интересно, что будет дальше?
Этим вопросом оказался озадачен не он один. Бледный, словно свежая накрахмаленная простыня, Пласман, наконец-то справившись с рвотой, тоже заглянул внутрь собственноручно вскрытой грудной клетки красноармейца.
— Ты видел это, Отто? — возбужденно воскликнул он, указывая на бьющееся сердце. — Рана затянулась!
— И сердце вновь запустилось! — добавил Некромант. — Поразительно! Но, похоже, что вы с профессором Виртом оказались на правильном пути…
— Черт побери, Отто! Артефакт сработал! — Пласман дрожал от переизбытка адреналина, едва не выплескивающегося у него из ушей. — Ведь это значит…
Что он хотел сказать, так и осталось тайной за семью печатями, поскольку необычность Магического действа, происходящего на Алтаре, вновь поглотило все его внимание. Сердце жертвы, бившееся уже с завидной равномерностью, неожиданно «выстрелило» множеством эфемерных жгутиков, которые, зацепившись за окровавленные и перерубленные хрящи распахнутой настежь грудины пленника, резко «потянули» края на себя. В мгновение ока рана «захлопнулась», сложившись с хрустом в этакий чудовищный пазл. Полученный в месте разреза "шов" полыхнул ярким рубиновым светом и закрылся, не оставив на память жертве даже тоненького шрама.
— Немыслимо! — ахнул Пласман, прикасаясь пальцами к восстановившей свою целостность груди жертвы. — Он регенерирует!
Однако и это оказалось еще не все: довольно-таки молодой крепкий унтерменш, прямо на глазах диверсантов, начал превращаться в глубокого дряхлого старика. Упругая и «натянутая» прежде кожа сохла и провисала, покрываясь глубокими морщинами и коричневыми пигментными пятнами, густые и темные волосы на голове седели и частично осыпались, открывая неприглядную плешь. Крепкие мышцы сдувались и дрябли.
Хартману пазалось, что вот-вот, и воскресшая чудесным образом жертва, превратившаяся на его глазах в столетнего старика, начнет разлагаться прямо сию же минуту… Но он не угадал — старик судорожно вздохнул и распахнул глаза, в которых отражался настоящий огонь преисподней. А после начался настоящий ад…