Мы вылезли из машины вместе с капитаном и закурили, пуская дым в темнеющее вечернее небо. На улице постепенно смеркалось. На небе, то тут, то там, загорались яркие звезды, находящиеся под опекой такого же яркого нарождающегося месяца. Легкий ветерок доносил до моего обоняния непередаваемые ароматы цветущей сирени, от которых натурально кружилась голова. Если не знать, что где-то, не так уж и далеко, полных ходом идет чудовищная бойня за выживание, за будущее целых народов и наций, в которой погибнут миллионы ни в чем не повинных людей, можно было бы в полной мере насладиться этим чудесным теплым летним вечерком. Но я все-равно вдыхал полной грудью этот аромат «мирной жизни», и старался не думать, что с нами будет, даже не завтра, а всего лишь через несколько часов.
Из телефонной будки вышел оснаб и стремительно подошел к машине.
— Спасибо за помощь, капитан! — Оснаб протянул Курочкину руку и тот уважительно её пожал.
— Так я ничего и не сделал, товарищ оснаб…
— На инцидент на дороге среагировал? — риторически спросил оснаб. — Среагировал! Бдительность проявил? Проявил! А кто-то мог бы и мимо пройти — мол, разбирайтесь сами. Спасибо за службу, товарищ капитан! — Будь командир в форме, он обязательно взял бы «под козырек».
Видимо капитан Курочкин это тоже понял, поскольку «подтянулся» и застыл по стойке смирно:
— Служу Советскому Союзу!
— Все, капитан, пора нам…
Я тоже на прощание с уважением пожал руку милиционеру, ведь именно от таких вот парней зависит в это неспокойное время жизнь простых мирных жителей. Нужную работу делают ребята! Безусловно нужную!
Мы уселись в автомобиль и вновь покатили по дороге. Однако ехали мы недолго, и вскоре свернули в темный двор. Там нас уже дожидался другой автомобиль, ни цветом, ни формой не похожий на наш. А я буквально оторопел, когда из этой машины натурально вылезли мы с оснабом. Мать моя женщина, ну неужели я такая старая развалина? Вот и не подумал бы никогда, ведь постоянно же в зеркало смотрюсь. А ведь и вправду говорят, взгляд на себя со стороны может на многое открыть глаза. Пусть и «открытие» это будет немного неприглядным.
— А это?.. — Открыл я было рот.
— Потом! — оборвал меня оснаб, распахивая дверь.
Мы вышли из нашего автомобиля и подошли к двойникам. Блин, офигеть, насколько они на нас похожи!
После быстрых рукопожатий, оснаб произнес:
— Поколесите по городу, товарищи. Не знаю, задействовали ли диверсанты еще какие возможности, но лучше перебдеть…
— Все сделаем ровно, товарищ оснаб, — произнес дубль командира. Голос, впрочем, у него был иной, густой и низкий, с хрипотцой. — Вы подождите, я сейчас на вас тоже Личины наброшу.