— Ого-о-онёчек… — тянет Мерзавец и причмокивает полными губами. — Это договор. Договор на твоё тело. Вернее…
Мерзавец прикусывает губу и обводит меня похотливым взглядом.
— Договор на тело, которым я буду распоряжаться. Всё твоё тело теперь принадлежит мне.
— Я тебя ненавижу! Мерзавец!
— Я в курсе. И заметь, мне плевать на твои чувства. Меня интересует только твоё тело и доступ к нему. Круглосуточный доступ. Ясно?
Я не прикасаюсь к договору и пальцем, но теперь я знаю, что он составлен безукоризненно правильно. Мерзавец — не просто ублюдок с больной и грязной фантазией. Он ещё и первоклассный юрист. Так что я могу не придираться к буквам в договоре.
— Подписывай, — говорит дьявол, поправляя ширинку. — И приступай к работе.
Я катаю между пальцев дорогую ручку Паркер. Она стоит больше, чем мои золотые часы на запястье. Но каждая написанная буква обходится ещё дороже.
Я продаю Мерзавцу себя. Опять. У меня нет выбора. Если я откажусь, моя идеальная жизнь и семейный бизнес полетят в тартарары.
— Круглосуточный доступ? — спрашиваю я. Задаю уточняющие вопросы только для того, чтобы потянуть время. Потому что как только я поставлю последнюю закорючку, я перестану принадлежать самой себе.
Он станет моим владельцем. Хозяином. Богом. Богом? Нет, персональным дьяволом.
— Да, Огонёчек. Круглосуточный и постоянный доступ. Куда захочу. Как захочу. Где захочу.
Я задыхаюсь. Голова идёт кругом. Самодовольная ухмылка Мерзавца обещает аттракцион грязных развлечений для меня.
Где захочу. Как захочу…
Боже, пошли прямо сейчас на этого ублюдка шаровую молнию! Я зажмуриваюсь, но ничего не происходит. Давно пора перестать верить в доброго дедушку с бородой, сидящего на небесах. Он оставил своих детей и передал управление миром в руки таких ублюдков, как Мэтью Хилл.
В этом мире правят деньги, похоть и разврат.
Мэтью Хилл может купить всё. Сейчас ему захотелось купить меня. Этот сукин сын покупает меня задешёво. Моя цена — всего лишь его молчание.
— Подписывай. Или я могу передумать…
Мэтью Хилл тянется к своему дорогому телефону. Ошибкой было считать, что я разбила его туфлей больше часа назад. Или у Мерзавца их два. Не имеет смысла, честно говоря. В руках этого человека сосредоточена огромная власть.
— Всегда любил это фото. Дрочил на него время от времени, — сообщает он. — Отправлю-ка я его твоему отцу. Или жениху. Или им обоим…
— Нет! Нет!
Я размашисто ставлю подпись и швыряю ручку на договор.
— В двух экземплярах, Огонёчек. И постарайся, чтобы подпись походила на твою подпись, а не на закорючку трёхлетки, впервые держащего ручку, — ледяным тоном сообщает Мэтью. Протягивает руку. — Договор.