— Я не верил до последнего. Даже когда Ченс сказал, что ты взялся за ум, я лишь посмеялся. Но проезжал мимо офиса и заметил жёлтую бестию…
— Ага. И вот я здесь, — обвожу рукой кабинет и заваливаюсь в кресло. — Недурственно, да?
— Да. Она на тебя хорошо влияет.
— Кто? — спрашиваю как можно небрежнее.
— Сам знаешь кто. Рыжая. Если ради неё ты даже решил взяться за управлением компанией отца, то она, должно быть, необыкновенная девушка.
— Притормози! Просто моя цель оправдывает средства! Ясно?
Итан издаёт лёгкий смешок.
— Хорошо. Будь по-твоему… Вообще-то я заехал не для того, чтобы поглумиться над тобой.
— Да ладно? Я думал, ты живёшь только ради этого!
— Я хотел извиниться. По-настоящему извиниться. Не ради того, чтобы не портить праздник Ченса, — Итан прочищает горло и переплетает пальцы рук. — Я был неправ. Извини, что наехал на тебя и не поверил.
— Извинения приняты! Причём, уже давно, — морщусь я. — И перестань стоять, как мнущаяся целка.
— Это было важно для меня — поговорить с тобой глазу на глаз. Мы поругались без посторонних, значит, я должен был извиниться. Тоже без посторонних.
— Супер.
— Да. И пошёл ты на хрен! Больше не дождёшься от меня извинений! — сразу же оживляется Итан. — Потому что несмотря ни на что, ты остаёшься безбашенным Мерзавцем, у которого есть проблемы с наркотиками и с самоконтролем.
Бля… Да он издевается! Я глажу руками столешницу, опираюсь на неё ладонями и смотрю другу в глаза.
— Что ты знаешь обо мне? Ты знаешь, как я подсел на героин? Нет? Так вот я тебе расскажу. Я работал под прикрытием, чтобы подобраться к крупным дилерам наркоты. Изображая торчка, часто приходится притворяться, что ты ширяешься. Для проверки чистоты товара. Обычно это всего лишь инсценировка, игла вонзается в крохотный грёбаный шарик, зажатый у локтя. И ты словно самый лучший актёр, корчишь из себя обдолбанного и радостного торчка. Но в тот раз всё пошло не так. Грёбаный шарик подвёл меня. Его просто не оказалось. На кону было очень совершение очень крупной сделки и потенциальный выход на того, кто стоит за особо крупными поставками. Так что мне пришлось ширнуться герычем по-настоящему! Или бы меня просто прикончили на том же самом месте. Ты предпочёл бы сдохнуть? Не думаю… — усмехаюсь.
Итан плотнее сжимает челюсти.
— Что ж. Это многое объясняет. Скажи, оно того стоило?
— Сделка закрылась. Мы нашли того, кто за этим стоял. Потом меня выперли со службы.
— За что? За проблемы с наркотиками?
— Нет! За проблемы с самоконтролем. Когда мы взяли его… Взяли того, кто за этим стоял, он много трепался. Открыто смеялся, что уже завтра самый крутой адвокат, юрист от бога, вытащит его под залог, а потом нагнёт свидетелей обвинения и подотрёт задницу их показаниями. Меня вытащат, говорил он, Адриан Боуманн способен выиграть спор за душу грешника у самого дьявола. Он не мог знать, что я — сын того самого Боуманна. Но я знал. Знал, что он прав. Мой папаша вытащил бы этого мудака, использовав каждую нестыковку, каждое упущение со стороны силовиков. А их при задержании было немало! И тогда… — перевожу дыхание. — Тогда я просто пристрелил ублюдка, оформив это как убийство при попытке к бегству. Соврал с три короба в рапорте! Всем было ясно, что к чему. И мне указали на дверь. Вот и всё…