— Каких, например? Пытаешься сжечь дом?
— Я пытаюсь испечь печенье, — огрызнулась я.
Ее ноздри раздулись, и она выгнула брови, когда ей снова пришлось вздохнуть воздух. Да, здесь действительно воняло.
— Ладно, раз так…
— Да, приступай.
Она потянулась к своей сумочке и стала рыться в ней, пока не вытащила потертую фотографию. Эвелин протянула ее мне, и после некоторого колебания я приняла фото, принявшись разглядывать изображение. Моя тетя, дядя и кузина гордо сидели рядом с молодым Мэйсоном и его сестрой. Я итак знала, что Гриффины брали детей на передержку. Я всегда считала это очень милым с их стороны, но сама я никогда с ними не сталкивалась, а Честити о них почти не говорила.
— Это не новость. Тетя Лилиан рассказала мне вашу историю, — я вернула ей фото, вспоминая слезы Лилиан, когда она говорила о том, как нашла дядю в комнате Эвелин Блэквелл. «Мерзость».
— Но ты не знаешь настоящей истории.
— Ох, и о какой истории ты говоришь? Скажешь, что не заманивала моего дядю, чтобы он занялся с тобой сексом? Вы с братом не воровали у них деньги, когда вам просто хотели помочь? А как насчет того, что Мэйсон напал на мою тетю…?
— Это ложь, — выплюнула она.
— А я просто должна тебе поверить? И зачем? Хочешь, чтобы я тебя пожалела? Я знаю, как ты сюда попала. Вся в брата. Применила шантаж, — я вскочила с дивана. — По правде, я хочу, чтобы ты ушла.
Эвелин поднялась вслед за мной.
— А я не уйду, пока ты не услышишь правду. Если и потом будешь уверена, что твоя семья невиновна, то я умываю руки. Я почти уверена, что мой брат влюбился в тебя, и сейчас ему очень больно, а у меня сердце разрывается от одного взгляда на него. Я бы лучше надрала тебе задницу за то, что ты выгнала его, но сперва все же должна рассказать правду. Потом все будет зависеть только от тебя. А теперь сядь обратно, мать твою.
От ярости в ее тоне я шокировано выгнула брови. Она заступалась за брата. Сказала, что он полюбил меня. У меня вдруг пересохло во рту. Я попыталась облизать губы, но ничего не вышло. В горле будто встал комок. Медленно кивнув, я опустилась на диван, уступив ее требованиям. Эвелин снова села рядом.
— Фотография сделана три года назад, когда нас впервые поселили в дом Гриффинов. На первый взгляд кажется, что все мы счастливы, но это фальшивые улыбки, — она снова вручила мне фотографию, и я присмотрелась.
Мэйсон казался гораздо стройнее, а на руках еще не было татуировок. Выражение его лица показалось обеспокоенным, хоть и не так сильно, каким бывало теперь. Еще не было глубоких шрамов в душе, которые теперь крылись за его прекрасными серыми глазами.