В его глазах отразилось замешательство, а через несколько мгновений и понимание.
— Черт, мой отец, — начал Мика, качнув головой, — после всего того дерьма я вернулся домой. Хотел попросить его разобраться. Но он лишь забрал у меня телефон. Сказал, что меня взломали или что-то вроде, и тут же вручил новый. Я даже не…
— А твой отец уже все знал.
— Но как?
Чертова Лилиан. Гриффины посещали ту же церковь, что и Диксоны. В газетах часто их имена всплывали одновременно при посещении разных гала-концертов и благотворительных мероприятий.
— Думаешь, отец имеет какое-то отношение к…?
— Лилиан Гриффин — чертова лгунья. Моя сестра не делала ничего плохого. Ее обвинили из-за чертовой ревности Лилиан к мужу, хотя дело стоило заводить из-за совращения молодых девушек.
Лицо Мики застыло.
— Он что-то сделал с Эви?
— Я не уверен. Мы только что нашли друг друга, и она почти ничего не рассказала.
На его лице снова отразилось смятение.
— Подожди, вас с ней разлучили? А где ты вообще был, мужик? И куда отправили Эви? Она в порядке?
Мне не хотелось признавать, что я побывал в аду, разлученный с сестрой. Не имея ни сил, ни возможности помочь ей. Если бы Мика знал, на какую жизнь я ее обрек, не сумев к ней вернуться, то уже бы меня ненавидел. Как я самого себя.
— Я был в тюрьме штата. Вляпался в кое-какое дерьмо.
— Боже мой. Прости, что спрашиваю, но как ты смог оказаться здесь, чтобы управлять этим дерьмом?
«Продал свою душу в обмен на спасение другой».
— Долгая история, черт возьми, — сильный порыв ветра швырнул массивную дверь церкви в стену, напугав нас обоих. Момент оказался упущен. — Давай убираться отсюда. Нас ждут остальные, — произнес я, отвлекая его от дальнейших расспросов.
Мика помедлил, но все же кивнул.
— Ладно, но как только выпьем, ты обязательно мне все расскажешь. Чувствую, у тебя появилось много секретов.
Он даже понятия не имел сколько.
*****
Мы последовали указаниям «Элиты» и направились по указанному адресу. Как только прибыли на место, то вышли из машин и поднялись по ступенькам роскошного двухэтажного особняка с колоннами под большим балконом, опоясывавшим весь этаж.
— Готовьтесь продать свою душу ради «Элиты», — пробормотал я, постучав кулаком по массивной деревянной двери.
Как только нам открыли, мы погрузились в атмосферу греха и наслаждения. Внутри играла мелодичная музыка, а по залу первого этажа ходили женщины в одних масках и стрингах.
Как только мы переступили порог и вошли в дом, к нам подошла женщина в павлиньей маске с подносом, полным напитков.
— Добро пожаловать, джентльмены. Возьмите по одной, — сказала она, предлагая нам напитки, и мы последовали ее совету. — За этими дверьми нет места морали. Этим вечером вы должны принять свой истинный грех. Преступление этой ночи будет заключаться в написании собственного божественного закона. Наслаждайтесь.