— Что со мной Зверь? Что происходит? — ели смогла выговорить я с очередным стоном, слетевшим с пересохших губ.
— Ты сейчас лежишь на алтаре в храме Духа Всего Живого, где в древние времена совокуплялись оборотни с человеческими женщинами, дабы выяснить являлись ли они парами, в союзе которых рождались щенки, либо дети. Камень способствует пробуждению женского и мужского начала, именно поэтому сейчас в тебе преобладает возбуждение и готовность к спариванию.
— Что мне делать? Как это остановить? — скулила я от избытка возбуждения.
— Не волнуйся, они все сделают… — загадочно ответил Зверь и закрыл свое сознание от меня.
— Что ты ска. аахх — выгнулась я от чьих-то прохладных рук, которые медленно прошли по моему животу и замерли на месте, сжимая чувствительную грудь.
— Малышка, ты само совершенство, ты так стонешь, что я ели сдерживаю своего внутреннего Зверя — хрипло зашептал на ухо Байлок, кусая за мочку уха.
— Прошу…сделай что-нибудь Бай — стонала я ему на ухо, вцепившись в его сильную напряженную на моей груди руку.
— Девочка, ты можешь немного помолчать, я не могу сосредоточиться. От твоих стонов сносит башню. Ты бы знала, как ты заводишь нас сейчас, — тяжело дышал Байлок мне в ухо.
— Нааас? — от услышанного открыла глаза и увидела по правую сторону от алтаря Сетория. Он почему-то был гол по пояс, его грудь тяжело вздымалась, глаза горели, как языки пламени. С его черных длинных волос стекала морская вода. Я наблюдала за тем, как изогнутые водяные дорожки стекали вниз по его широкой груди вниз, огибая впадину пупка и скрываясь за широким поясом брюк.
— Ммм — застонала от такой представленной мне картины. Кожа зудела, как от чесотки, так и хотелось провести своим языком и слизать эти водяные дорожки с его красивого тела.
— Да девочка Сет пришел со мной. Мы вместе шли на твой запах и пришли сюда. Правда, разными путями. Признаюсь, уже на подходе сюда, услышав твои стоны, мы подумали, что тебе снова стало плохо, но когда добрались сюда и увидели ЭТО… — с огромным трудом Байлок оторвал свою руку от моей груди, и тяжело дыша, немного отошел от меня в сторону, чтобы попытаться взять в себя в руки. Я чувствовала их голод, мне самой было так плооохо и стыдно. Но жажда обладать ими, была сильней.
Хотелось кричать. Хотелось стонать. Ластиться, как кошка к их прохладным телам. Я была словно одержимой и поэтому, вскочив и встав на коленки перед ними на алтаре, взяв себя одной рукой за грудь, а другой медленно проведя вниз по животу, к своей жаждущей ласке плоти, хрипло прошептала: