— Ты опять думаешь не о том, Мия!
— А ты так хорошо знаешь, о чем я думаю, Альфа?
— Знаю.
— Так скажи мне?
— Ты не веришь в нашу любовь?
— Не угадал. Я верю. Я только боюсь, что эта любовь не принесет нам всем счастья.
— Почему ты так говоришь?
Я внезапно почувствовала, что мои желудок буквально сводит от голода. Я вскочила.
— Я не знаю как вы, а я сейчас умру, если не съем что-нибудь! Пойдемте к столу, пожалуйста! Такие вопросы не решают на голодный желудок!
Сказав это, я отправилась в столовую. Волки пошли за мной. Ник, как всегда веселый, чуть прихрамывающий на левую ногу — а говорил, что все зажило и ничего его не беспокоит! Дэн, задумчивый, пристально разглядывающий мою спину — я чувствовала его прожигающий взгляд. Марк был мрачным, это я тоже прекрасно ощущала. Вот только почему? Знать бы наверняка!
Ужин был безупречным. Я шутила, смеялась, рассказывая о том, что мои папа тоже прекрасно готовит и я всегда мечтала выйти замуж за человека, который тоже будет прекрасным поваром.
— За человека? Волк не подойдет?
Ник ухмылялся, я кинула в него стручок зеленой фасоли из овощного гарнира.
— Эй! Едой кидаться нельзя! Нас так мама учила!
— А мама не учила вас, что за столом вообще нельзя разговаривать?
— По-моему, это ты одна все время болтаешь!
— Ну, хорошо, когда я ем, я глух и… а может, нальешь мне еще эту оранжевую штучку, которой поил меня вчера? Или это было позавчера? Вообще, сколько я тут у вас уже? Ох!
Я вспомнила, что так и не ответила ни маме, ни Ксю. Растяпа!
— Что случилось?
— Забыла позвонить маме и подруге. Они мне писали… Будут волноваться.
— Позвони. Связь тут отличная. Мы пока приготовим напитки. Апероль или… может Пина коладу?
— А что будете вы?
— Наверное эль, да? Мы любим ирландский эль. Отец говорит, что его бабка крутила роман с волком ирландской породы…
— Займись выпивкой, Малыш, я провожу Мию. Пойдем.
Марк встал, протягивая мне руку.
— Я ведь и сама дорогу знаю.
По его взгляду я поняла, что мне придется идти за телефоном вместе с ним, может и разговаривать в его присутствии.
— В чем дело, Марк? Я не могу поговорить с матерью?
Я повернулась к нему, едва мы зашли в спальню, и он тут же пригвоздил меня к двери, прижавшись всем телом. Его губы нашли мои.
Это был какой-то мучительный, горький поцелуй. Отчаянный. Дикий. Мне стало страшно.
— Марк… остановись, почему ты…
— Я люблю тебя.
Вот теперь ему нельзя было не поверить. Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами.
— И я люблю тебя. Люблю. Люблю…
Мы целовались как сумасшедшие, одержимо. Буквально сминая губы друг друга, кусаясь, вылизывая языки. Жарко, страстно. Потом начали срывать одежду, продвигаясь в сторону кровати. Мне нужно было дотронуться до его кожи. Мне хотелось прижать руки к его груди, ощутить твердые кубики пресса, спустить ладонь ниже, на бугор восставшего члена.