Чувствую, как Арина замирает. Да, это же о ней.
Глажу ее по волосам.
— Немного осталось, Славик, — теперь голос мамы. — Если бы мой муженек-идиот не придумал это дурацкое условие в завещании, то не пришлось бы так долго ждать. Осталось еще три недели. После этого я вступлю в наследство. Ведь ни Камиль, ни, тем более, Арслан не женятся на Арине. Ты же побеспокоишься об этом?
— А чем я по-твоему занимаюсь? — недовольно спрашивает Вячеслав. — Отвлекаю ее как могу. А меня еще и бьют за это.
— Ну, ничего, мой сладкий. Это все компенсируется с лихвой. Вот вступлю в наследство. Продадим эту несчастную долю и уедем с тобой из этой страны.
— А муженек твой?
— Заочно разведемся. Детей же у нас общих нет. Не переживай за это. Три недели, дорогой, три недели.
Опять слышится шуршание, чмокание. Тошнит. Я держусь, чтобы не выйти и не надавать в морду одному и не наговорить гадостей другой.
Думаю, что, находясь здесь, узнаю еще много интересного. И я не ошибаюсь.
— А ты уверена, что никто больше не видел завещания и этого условия? — спрашивает Вячеслав.
— Абсолютно, дорогой. Они все поверил мне на словах. Нотариус будет держать язык за зубами. Ему хорошо заплатили. Главное — время. Они все увидят. Когда будет поздно. Сначала мы получим свое, а потом они узнают, какие они были идиоты.
— Господи, Рузан, ты так говоришь и о собственном сыне, — в голосе Вячеслава не удивление и укор, а насмешка.
— Ну, что поделать, если он оказался таким нехватким. Конечно, не оставлю его. Буду помогать. Ему надо было хватать Арину и тащить в постель. А он благородного из себя строил. Вон, Арслан, сразу понял, как надо действовать. Быстро под себя ее уложил.
Чувствую, как после этих слов Арина как будто сжимается и пытается отстраниться от меня. Но я лишь крепче держу ее. Нет. Это мы должны пережить вместе. Целую ее в макушку. Пытаюсь хоть так успокоить.
— Арслан этот ваш, — раздается голос Вячеслава. — Он больной! Ты не боишься, что она что-нибудь учудит?
— Не успеет, — спокойно отвечает мать. — И вообще, все будет хорошо. Не накручивай ни себя, ни меня. Иди давай к Арине. Воздыхай там перед ней. Пусть девочка поверит, что ты лучше всех остальных. Сегодня, кстати, можешь приобнять ее. За ручку подержать. Пусть привыкает к твоему контакту. А то еще передумает за эти три недели. Все, пошли. Мне тоже к муженьку пора.
Опять чмокание. Звук дверного замка и шаги. Потом тишина.
Только теперь Арина поднимает голову и смотрит на меня.
— Арслан, как же так? Почему? — всхлипывает.
— Ну, тихо-тихо, не надо, — успокаиваю ее я.