— Эй, — сказал Райнор. Он присел на корточки, но все же возвышался над ребенком, и положил руку на плечо Маза. — Не говори так. Никогда не извиняйся за то, кто ты есть. И не позволяй никому другому решать, кем ты должен быть, даже своей семье.
— Все верно, — сказал я. — Ты знаешь о Райноре и огненном полете, да? Ты знаешь, что они делают, чтобы все были в безопасности?
— Знаю. Но мои мама и папа говорят, что они не должны летать так, как они это делают. Они говорят, что нельзя использовать драконью форму, потому что это неприлично.
— Неприлично? — сказал Райнор, возмущенно размахивая руками. — Глупости. Знаешь ли ты, что давным-давно здесь повсюду водились драконы? На этом самом месте жили драконы. Мы всегда здесь летали в своих драконьих формах. Он встал и указал в сторону океана. — Скалы у океана? Эти пещеры были логовами драконов. Полные полетов. Мы были могущественны, мы были горды, и никто не беспокоился о том, что думают люди. На самом деле, в те времена люди нас почитали. Ты знаешь, что это значит?
— Да, — сказал Эллиот. — Это значит, что они считали их особенными.
— Ага. И они даже спаривались друг с другом. Это происходило постоянно.
И Эллиот, и Маз ахнули.
— Мы раньше жили в скалах? — сказал Маз, глядя в ту сторону, куда указывал Райнор, и его глаза сверкали от удивления.
Райнор усмехнулся и отступил назад, а затем превратился в дракона. Двое детей замерли в благоговении, их рты широко открылись.
— Вот это да, — пробормотал Эллиот. — Настоящий дракон.
Райнор встряхнул телом, расправил крылья и его чешуя заблестела в лучах полуденного солнца. Райнор опустил длинную шею так, что массивная драконья голова оказалась на одном уровне с детьми, и посмотрел на них яркими желтыми глазами.
— Видите? — поинтересовался он. — Кто захочет прятать такую красоту? Кто захочет провести свою жизнь на земле, когда можно летать? И кто захочет не дать своему огню разгореться?
Эллиот усмехнулся и подтолкнул Маза, лицо которого полностью осветилось. Я видел, что всего за несколько мгновений Райнор полностью изменил жизнь мальчика.
— Когда-нибудь я вступлю в Дозор и буду бороться с пожарами вместе с огненным полетом, — взволнованно сказал мне Эллиот. Он взял Маза за руку. — Я хочу жить вместе с драконами. Может быть, когда-нибудь я даже спарюсь с одним из них.
Маз снова покраснел и посмотрел на землю.
Слова Райнора дошли до меня, и глубокая тоска сковала мое сердце, сменившись сдавливающей болью, а затем грустью. Я чувствовал себя пленником. Как я мог говорить этим детям, что они должны быть такими, какие они есть, если я всю жизнь жил, скрываясь? Как я мог улыбаться и подбадривать Эллиота, когда знал, что поддерживаю образ мышления, который никогда не позволит такому омеге, как он, стать офицером?