Ант был новой для него фигурой и по стилю речи напоминал Такса, с той лишь разницей, что говорил неохотно и мало. По понятным причинам, эмоции адвантаксов определить было крайне сложно! Приходилось рассчитывать только на интонацию. Но и в этом найти причину его немногословности не удалось. Было ли это из-за восхищения от знакомства с создателем или обычное равнодушие, Даррос определить не смог. Тем более из-за барахлящих динамиков собеседника, он зачастую слышал одни лишь хрипы, а не разборчивую речь.
Лантан же был в полном смысле этого слова необычным адвантаксом и совсем не походил на других. Он битый час пропадал в своей каюте! В кают-компанию приходил редко, но говорил много и эмоционально.
В один из дней, гость услышал чарующие ухо звуки, которые доносились из обители капитана и решил зайти поинтересоваться, чем это он занят дни напролет.
Паладин неуверенно постучал в крепкую дверь шлюза. Сначала стихла музыка, а спустя мгновение появился и сам хозяин комнаты.
На синтетическом ремне, у него на плече висел странный инструмент, по форме напоминающий огромную лютню, но более тонкий и изящный. Как из него можно было извлечь столь громкий звук?
— А, это ты. Чего надо, Даррос?
— Я пришел на волшебный звук, что льётся из твоей каюты. Что это на тебе?
Капитан с непониманием посмотрел на висящий перед ним инструмент, будто сам забыл о его существовании.
— Это? Гитара! Тоже любишь музыку? — его тон будто изменился с раздражительного на более приветливый. — Проходи, чего стоишь.
Он оказался внутри тесной коморки, в которой помимо койки и небольшой софы, располагался зарядный блок и дверь в ванную комнату, а также узкий шкаф. Несложно было догадаться, что все это было сделано для людей, но никак не машин, коим отдых и личная гигиена не требовались. Но по продавленному сидению софы и измятому покрывалу постели, можно было понять, что Лантан окружающей утварью все же пользовался. И это было необычно!
— Да, с детства люблю баллады. — ответил Даррос, присев на край истертого дивана, который, как старый дед, сразу недовольно скрипнул. — Несколько знаю даже наизусть. Жаль у меня нет голоса, потому слушаю других. Хороший бард в наше время та еще редкость.
— Понятно! А я все мучаюсь с проклятым инструментом, никак не могу управиться с этим? — он показал свои металлические пальцы. — Такими манипуляторами играть не так уж и просто. Были бы у меня твои руки, я бы задал жару, — и он сыграл короткое соло.
— У тебя и так чудесно получается. Давно увлекаешься?
— Сколько себя помню, — сказал он и склонил голову. — Странно, но среди адвантаксов музыка никому не интересна. А для меня эта малышка очень дорога.