Первое, что он услышал, когда оказался на улице — это крики животных, доносившихся со стороны джунглей. Затем стаю пернатых, которая черной тучей вздымалась ввысь. Шелестела трава. Штормовой ветер сгибал стволы исполинских деревьев, вырывал листья, отправляя их в долгий полет.
А затем все вокруг заполонил жуткий рев маршевых двигателей.
Буквально в нескольких километрах от них приземлялся пепельный челнок Ихилона-3.
— Мы в полной жопе, Такс!
Перед ними открылся длинный коридор, конец которого тонул в густой тьме неизвестности. Света не было, но имплант Дарроса быстро переключился на ночной режим, позволив видеть окружение более-менее ясно.
Не смотря на толстенный слой пыли, что покрывал все предметы вокруг, было видно, что это не обычный тоннель, вырезанный в толще горных глубин. На стенах красовалась ровно уложенная плитка перламутрового цвета в форме сот, а с потолка свисали некогда белые узорчатые плафоны. Геометрия помещения была идеальной.
Не было никакого сомнения, что все это творение рук людей, которые всегда чтили не только функциональность, но и изящность форм и разнообразие красок.
Центром притяжения была стела с надписью «Памяти двадцати» и вырезанным на поверхности породы списком имен, которые почти скрылись под покровом неумолимого времени.
А по краям вдоль стен были они — люди. Нет, не живые, как паладин. И не давно потерявшие свой облик, как на орбитальной станции Экрима-7.
Сквозь выпуклое стекло огромных сосудов-колонн на них безучастно смотрели своим замутненным взглядом, плавающие в густой жидкости, голые безжизненные тела. Они были разной комплекции и пола, возраста и расы. Но в подходе чувствовалось почтение, и Даррос понимал, что абы кого не будут увековечивать. Даже в столь хулёном виде.
От одного взгляда на эту картину по его телу прокатилась волна мурашек, заставив наконец почувствовать холод земных недр. Температура была вполне комфортная, однако намного ниже той, что царила на поверхности.
Завороженный загадочным местом он сделал шаг вперед, чем активировал древние давно покоящиеся в нутре комплекса механизмы.
С потолка посыпалась бетонная крошка, плитка под ногами завибрировала и с ужасающим хрустом из-под пола выехали две огромные турели.
Сердце паладина замерло, когда обе пушки синхронно повернулись в его сторону.
Лазерные целеуказатели красными точками на груди выжигали последние остатки самообладания. Затем красный зрачок замигал желтым. И… ничего не произошло.
— Как много недоверия… — Прогремел голос Кьюрона из лифтовой кабины, о присутствии которого он уже успел позабыть. — Зачем создавать то, чему ты не доверяешь? — Вопрос звучал риторически. Но даже в нем человек нашел свой, пусть и совсем далекий смысл.