Когда взывал к древнейшим темным силам,
По манускриптам ритуалы проводя,
Стонали духи загнивающего мира,
И небеса разверзлись от дождя.
И вновь кровь жертвы обагрила камень —
Алтарь не просыхал четвертый день.
Но наконец, насытившись дарами,
Передо мной возникла чья то тень.
Посетители слушали, затаив дыхание. Из кухни вышла пожилая повариха и, встав в дверях, зачарованно мяла фартук. Даже стражники, которым по долгу службы полагалось пресечь подобное безобразие, отставили кружки и увлеченно следили за пальцами смелого музыканта. Как уже успел понять Ник, в Тике королевские слуги закона особо не торопились исполнять свои обязанности.
То был Мерфал — древнейший повелитель смерти.
Взглянув в мои глаза, он прошептал:
«Отдай мне свою душу в жертву,
И обретешь все то, о чем мечтал!»
Не длилось ни секунды ожиданье.
Теперь-то неминуем мой успех!
Душа ушла. Я потерял сознанье.
А надо мной раздался жуткий смех.
Один из дварфов оглушительно рыгнул, за что получил нешуточный тумак от другого бородатого коротышки. Тот хотел было возмутиться, но ему под нос тут же прилетело сразу два мозолистых кулака, мгновенно объяснивших невежде насколько он не прав.
Спустя два дня очнулся в том же месте
И новой силы ощутил росток.
Сработал план! Не надо грубой лести.
В груди же поселился холодок…
Как на яву я помню те мгновенья,
Когда впервые духов увидал,
И первого умертвья воскрешенье —
Мерфал над смертью власть мне даровал!
Стараясь не пропустить ни слова, Никаниэль жадно внимал каждому слову, стремясь разом постичь как прямой, так и все возможные потаенные смыслы. Принц далеко не в первый раз слышал какую-либо балладу, но только сейчас он полностью сосредоточил на произведении все свое внимание. Ведь со времен Ужасной войны любое мимолетное упоминание о повелителях смерти жестко каралось, и теперь каждая, пусть даже вскользь брошенная фраза была для Ника сродни настоящему сокровищу.
На год закрылся в темном склепе,
Оттачивая новый свой талант.
Я больше не нуждался в сне и…
Внезапно в помещение ворвался жрец в белых одеждах с десятком послушников, следовавших за ним по пятам. Мгновенно оценив обстановку, мужчина указал жезлом на музыканта и приказал немедленно того схватить, попутно взывая к стражникам и грозясь небесными карами всем присутствовавшим.
Музыка оборвалась. Никогда еще Никаниэль не был столь раздосадован появлением слуги Лаода.
Повинуясь служителю храма, гости повскакивали с мест. Со стороны могло показаться, что они пытались поймать греховного лютниста, но на самом деле все как один, не сговариваясь, принялись создавать искусственную толчею, мешая послушникам добраться до артиста. Кто-то даже умудрялся совать парню деньги.