— Конечно, охраны на этом заседании будет больше, чем обычно, — кивнул парень. — Любопытно только, какой неприятный сюрприз вы приготовили для них?
Теурий потёр лицо, размял кисти рук и снова упёрся взглядом в стопку бумаг.
— Я отдам ему в управление треть Поверхности.
Венедикт открыл рот в немом вопросе, но задать сразу его не смог из-за сильного удивления.
— Вы серьёзно? Это не шутка? — выдохнул он наконец.
— Серьёзнее некуда! Знаешь ведь, что случилось вчера? Он разбил армию сына Авдикия, которую, кстати, после отставки племянника, поддерживал Севир. Эти два сумасшедших старика недовольны больше всех. Они точно не плетут интриг?
— Достоверных доказательств у меня нет, лишь домыслы. Информаторы говорят, что они только возмущаются за бокалом вина, не более. Да и подозрительных движений внутри Проклятых Земель нет. Кстати, я слышал, что сам Аветус на поле боя не появился.
— Да, его не было. Иначе родственники этих стариков были бы мертвы, а меня одолевала головная боль от претензий их семей. И сейчас я хочу узаконить права Аветуса на часть земель, чтобы больше никому в голову не приходили дурные мысли отжать что-то у Генерала Третьей Армии.
— Но треть… Не много ли чести? Пусть он даже не самозванец, слишком уж исключительные условия он получит. Верхушка древних семей точно будет недовольна подобным.
Теурий сжал челюсть до скрипа зубов, настолько ему осточертел Владимир, оправдания поступкам и приказам которого ему приходилось высасывать из пальца. Так и хотелось дать отмашку «разбирайтесь сами» и свалить в рассвет, к Розалии… Странное дело, находиться рядом с ней оказалось куда приятнее, чем утопать в роскоши королевских привилегий. Хотя, у него и этого не осталось, только девчонка отдушина. До чего же докатился великий спаситель своего народа Теурий!
— Тогда напомни им, — сказал он, повысив голос, — каков вклад Аветуса в общую победу! Он сделал за несколько лет больше, чем все они вместе взятые за столетия! Или я не прав?
Глава Инквизария лишь простодушно улыбнулся и развёл руками:
— Тут уж возразить нечего. Сомневаюсь только, что старикам есть дело до чего то подобного, когда их интересы ущемляются.
— За свои интересы пусть борются сами, я не мать им, гладить по головке и говорить, что они лучшие просто потому, что они есть. За привилегии нужно расплачиваться кровью и потом, а не пафосными, но пустыми словами. Я отстаивал их интересы ровно до тех пор, пока они были обоснованы. Сейчас кроме брюзжаний о том, что им конфет меньше дали, я не слышу ничего.
— Лучше поберегите свой пыл для Совета, ваше величество, — всё так же беззаботно улыбался Венедикт. — Меня вам убеждать не в чем, я и так на вашей стороне и всё прекрасно понимаю.