— Алина, цела? — рядом с диваном присел… Арс? — Всё закончилось, это мы. Где Поль? Сколько их тут знаешь?
— Арс? — я не ответила ни на один из вопросов.
Резко повернулась ко второму силуэту и узнала Марка. Это точно он? Ведь точно?!
— Марк, — я протянул к нему руки и тут меня прорвало. Я разревелась. Громко и совсем несексуально. — Ма-а-а-арик, забери меня. Забери меня домо-о-о-о-ой!!!
Он подбежал ко мне, забыв добить противника, и крепко обнял. Я почти не почувствовала, как растянулось пространство, унося нас в безопасное место.
Спальня. Наша… Как же я рада снова оказаться здесь.
Пахнет деревом, много резьбы, сумрак. Камин не разжигали, а хотелось бы. Меня так трясёт…
Марк опустил меня на кровать, но я как сидела, так и осталась. Сжавшись и обняв себя за плечи. Смотрела куда угодно, но только не на Марка. Больше всего на свете, я боялась, что это просто сон. Наконец, решилась и прошептала, глядя в сторону:
— Ты настоящий?
— Сам не уверен, — он присел рядом с кроватью и смотрел на меня. — Как себя чувствуешь? Мне привести врача?
Я зажмурилась и мотнула головой:
— Нет, не нужно. Я в порядке.
Сама не знаю почему, но навалилась апатия. Я правда ничего не чувствовала, только то, как неприятно липло к спине грязное порванное платье, насквозь промокшее и воняющее тиной. Запах сделался настолько невыносимым, и я стащила с себя платье, швырнув на пол, но поздно сообразила, что теперь Марк видел следы на моей спине и ниже после ремня.
И поспешно села обратно, выдавив улыбку.
— А ты как? Мне говорили, ты мёртв, но я всех слала на хрен.
Он не ответил. Протянул мне руку, изображая такую же вымученную улыбку. Я отклонилась.
— Не надо. Я… мне страшно.
— Мне тоже, — руку он не убрал. — Всё закончилось. Знаю, я слишком много раз тебя подвёл, но теперь всё.
И несмотря на мои попытки снова увернуться, Марк подался вперёд и обнял, прижимая к себе.
— Марк, — я всхлипнула. — Это ведь по-настоящему, да? Ты не исчезнешь?
— Нет, родная. Я здесь. И с тобой даже жив.
— Тогда не уходит. Никуда! — с жаром обняла его за шею.
Горячий, совсем не как Поль, такой родной, любимый.
Меня накрыла волна эйфории.
— Я люблю тебя. Люблю. Ты самый лучший!
Я беспорядочно целовала его в шею, около уха, щеку, губы, руки. Да я даже ноги была готова целовать от счастья. Он сдерживался, боялся задеть раны. Отвечал на поцелуи, осторожно гладил волосы.
— Прости меня. Это всё моя вина, Алина. Девочка моя, прости.
— Нет-нет, — я замотала головой и впилась в его губы, будто один поцелуй Марка мог стереть весь прожитый кошмар. — Ты не виноват. Это я глупо себя вела. Как тогда. А ты — самый лучший, — жадно потянула его за рубашку. — Возьми меня. Сейчас!