— А ты позволяешь, — мурлычет она.
— Знаю, — обречённо шепчет Рейв, подхватывает Брайт под бёдра и несёт к письменному столу. — Знаю… Сопротивляться будешь?
Момент слишком искрящийся, чтобы оба позволяли себе хотя бы дышать. Брайт даже не кажется, что она сейчас должна о чём-то думать. Всё потом, потом.
Она тянется к Рейву и не успевает сама поцеловать, а он уже на неё набрасывается и тянет вверх бесполезную футболку. Юбка задирается и оголяет бёдра, по ним тут же пробегают кончики слишком осторожных, трепетных пальцев. Следом за пальцами мурашки, будто гончие за лисицей.
Оказывается, что если расслабиться и откинуть голову, позволив губам Рейва целовать шею — будут новые уколы в сердце.
И ещё.
И снова.
Разной силы. Нежные и агрессивные. Осторожные и совершенно безжалостные.
Рычание из его горла как-то удивительно складно звучит со стоном из её.
Потрясающей красоты мелодия, и оба захлёбываются в её звучании, как в тёплом молоке.
Если прижаться чуть крепче друг к другу, тела сами всё сделают правильно, и будет хорошо. Просто нужно довериться. Это проще, чем Брайт думала.
— Последний шанс, — он кусает мочку её уха.
Тело Брайт простреливает от макушки до самых пяток, обливает горячей волной.
Хорошо. Как же это хорошо, до застрявшего где-то в глотке вдоха, до звёзд из глаз.
— Это только начало, — его шёпот греет изнутри, руки — снаружи.
Брайт совершенно не готова думать, она хочет ещё ощущать эти крошечные уколы, которые покинули сердце и теперь порхают по всему телу, ныряют в волосы на голове, щекочут пятки, ранят подушечки пальцев и концентрируются в губах.
— Хочу кульминации… — последнее, что она говорит более-менее осознанно.
Почему-то потом всё совершенно теряет смысл, а библиотека будто снова пылает.
Глава тридцать вторая. Доверие
|ДОВЕРИЕ, я, ср. Уверенность в чьей-то добросовестности,
искренности, в правильности чего-нибудь.
— Что ты чувствуешь? — вопрос касается макушки, скользит по шее, по плечу, а потом рассыпается на руке.
— Мм? — Брайт лениво поворачивает голову и приоткрывает глаза. — Что чувствую?.. Внутри или снаружи?
Рейв смотрит на её лицо и не хочет отвечать. Хочет смотреть.
Губы опухшие, искусанные. Щеки пошли красными пятнами, глаза блестят, ко лбу прилипла прядь волос. Шея покрыта следами его укусов, поцелуев.
В комнате пахнет Брайт. Подушки, одеяла и простынь пропитались пряной макадамией.
Всё случилось здесь, в спальне дома У-3, а не в грязной закопченной библиотеке, и Рейв этому невероятно рад. Теперь он может в деталях смаковать произошедшее, каждый раз засыпая на постели, где прошла его, пожалуй, лучшая и самая насыщенная на эмоции ночь.