Как тогда на борту лодки, но теперь не прикрываясь, не прячась. Наглая девчонка с самоуверенной усмешкой.
Рейв покачал головой, мол, во что ты играешь?
А она дернула плечом, мол, тебе же это нравится.
Он оттолкнулся от двери, сделал к Брайт шаг. Она расстегнула молнию на юбке. Провела пальцем по бедру вверх, задирая край. Вскинула брови, намекая на следующий шаг.
И Рейв лишился брюк.
А потом в два шага оказался рядом с ней, без церемоний провёл руками по её бёдрам от коленей, развёл их и потянул на себя.
— Поверить не могу, — шепнул Брайт в губы, а потом поцеловал глубоко и яростно, до боли в челюсти, запрокинув её голову так, что заныла шея, сжимая её волосы на затылке так, что Брайт бы и не вывернулась, даже если бы захотела.
Пока закат пылал за окном, смешивая фиолетовое и розовое, заволакивая небо тучами и разгоняя их, спорящих с жёлтой луной, Брайт и Рейв безумно целовались, раздевались и цеплялись друг за друга.
Простынь остудила кожу Брайт и на секунду прояснились мысли. Пауза.
— …
— Ничего, — ответила на немой вопрос Брайт и в доказательство слов потёрлась носом о его щёку.
Он кивнул. Губы искривились в немного нервной улыбке, он прикрыл глаза и прижался лбом к её лбу.
Тихое “Тш-ш”, будто оно могло что-то изменить, да и нужно ли было что-то менять.
— Поцелуешь меня? — немного жалобно спросила она, даже не ругая себя за этот тон.
— Тысячу раз, хочешь? — рассмеялся он и поцеловал.
Ровно тысячу раз.
Теперь они лежат рядом, окружённые теплом и запахами друг друга, Рейв прижимает Брайт к себе, прячет нос в её волосах, касается грудью её спины, рука на её животе, водит пальцами вверх-вниз, чертит кресты и квадраты.
— Я думала парни не любят говорить о чувствах, — смеётся Брайт. — Чего молчишь?
Рейв целомудренно, насколько это возможно для двух обнажённых людей, целует её щёку и улыбается.
— Вдруг расхотел говорить.
И продолжает изучать её лицо. И гладить живот. И прижиматься грудью к её спине.
Брайт отворачивается и снова закрывает глаза.
— Я чувствую спокойствие, тепло и безопасность. Я в безопасности.
Она ёрзает, устраиваясь удобнее.
— Ты доверяешь мне?
— Да.
— Почему?
— Худшее, что ты можешь сделать — убить меня. Верно?
— Худшее? А лучшее?
— Не убивать.
Она жмёт плечами, открывает глаза и смотрит в окно. Там ночь, тишина.
— Расскажи мне. Почему, когда ты становилась Сиреной — одежда исчезла, а когда птицей — нет, — он хмурится, а потом оба начинают хохотать. Это очень странно так неожиданно менять тему разговора, но оба вдруг чувствуют, что спадает напряжение.
— Просто птичью сущность я лучше умею контролировать, — Брайт жмёт плечами, перекатывается на спину и смотрит Рейву, нависшему над ней, в глаза. — Стать птицей — просто, а чтобы стать Сиреной нужен водоём и не пресный. Я вообще не особенно хорошо разбираюсь, нет учебника для начинающей Сирены, но птицу я контролирую хорошо, многое пробовала, однажды научилась перевоплощаться в одежде. О Сирене я очень многого не знаю и, как правило, совсем теряю связь с Брайт, превращаясь в нее. Птица тоже подвержена инстинктам, но я могу ей и не уступать.