Он издевается.
Но Брайт даже в шутку не готова слушать такую чепуху.
— Так почему ты в тюрьме? Нас же тут никто особо не держит.
— Вас тут никто не держит.
Брайт не думает, можно ли такое рассказывать, ей плевать. Она никогда не собиралась ничего ни от кого скрывать, уж точно не от Истинных, которые живут в своём прекрасном розовом медовом мире.
— А мой отец в заложниках у Ордена пяти, пока не придумает лекарство от болезни, которая убивает таких, как вы, — и Брайт так смело смотрит в глаза Энгу, что тот опускает голову.
— Таких, как они, — поправляет он. — Болеют те, кто использует тёмную магию. Предположительно…
— И ты здоров?
— Ну… — Энг откашливается и дёргает плечом. — Я пью таблетки, если ты об этом. Но профилактическую дозу, во избежании развития болезни. Все дети в Траминере пьют лекарство, это уже вошло в привычку.
— Шок, — хмыкает Брайт, чувствуя себя последней сволочью, потому что ей совершенно не жаль траминерских детей.
Голос Энга становится тише, глуше. А булочка отправляется в пакет. Он упирается локтями в колени и сгорбливает спину, будто на неё давит тяжкая ноша.
— Значит, ты тут, а твой отец там?.. Умно, — сухо произносит он, а Брайт с наслаждением закидывает ногу на ногу, делает глоток кофе и кивает.
Ей нравится, что Истинным бывает стыдно, это видно по трагично согнувшейся спине Энга.
— Там Одрен Пяти… тут их дети… будь осторожна, — он чуть поворачивает голову, глядя на носки ботинок Брайт.
— Что?
— Что слышала, — Энграм откидывается на спинку лавочки и снова берёт в руки стаканчик кофе. Греет о него пальцы, но не пьёт. — Некоторые из студентов… уже близки к Ордену. В особенности дети Пяти. После отбоя тут иногда такое творится…
— Какое?
— Охота. Они называют это охотой, — сдавленно сообщает Энг.
— А ты?
Он качает головой.
— Твой брат? Я так понимаю он один из главных старост.
Энг мелко кивает.
— Мой отец тоже… один из Ордена. И он… один из Пяти. Как и Блауэр, и Прето, и Блан.
— И Хейз, — тихо говорит Брайт.
Энграм дёргается и отставляет стаканчик, поворачивается к Брайт всем корпусом.
— А от него лучше и вовсе держаться подальше, — говорит быстро и тихо. — Правда, не нарывайся.
— Почему? Он так страшен?
— Он… Он сын Хейза, и этого достаточно. Никто не знает его достаточно хорошо, чтобы сказать, что на самом деле в голове у Рейва. Блауэр и Прето открыто выражают всё, что думают. Открыто нападают, а чем занимается Хейз — тайна. Он… ходит на «охоту» — это всё, что я знаю. Но… он сын Хейза. Держись от него подальше. Эта семья… это они всё устроили.
Брайт холодно кивает и морщится.