В воздухе знакомая до дрожи макадамия, а на сетчатке отпечаталось розовое золото, которое то хочется забыть навсегда, то выкрасить в его цвет стены.
— Прости, я… — она что-то блеет, пытается оправдаться? За что?
Рейв мотает головой, выдыхает со стоном облегчения и тянет на себя тонкое, хрупкое тело, которое непонятно как вмещает в себя столько невероятной могущественной силы.
Обнимает девчонку, прижимает к груди, сквозь тонкую ткань футболки чувствует её горячее частое дыхание.
И не может остановить руки, которые гладят её спину, зарываются в быстро высыхающие на ветру волосы. Брайт подрагивает от холода, а Рейв хочет её как-то согреть, но правда в том, что он и сам заледенел. Надеется только, что ей станет хоть немного лучше.
— Я бы… согрел нас, но у меня браслеты на руках, — сипит он ей в волосы.
Стоит губам мазнуть по её макушке, как что-то щёлкает, и Рейв начинает бездумно целовать это место, поражаясь, почему не делал так минуту назад.
Это же так просто и логично целовать в макушку Брайт Масон, Иную Сирену и его личное проклятье с чарами Фиама.
— Б-браслеты? — она пытается отстраниться, но руки Рейва не дают.
Одна попытка, вторая…
На третью Рейв с неохотой освобождает Брайт, которая теперь испуганно смотрит на него сверху вниз.
Не думай сейчас… не думай, а? Сделай вид, что так и надо? — мысленно молит он, боясь увидеть растерянность и неприятие в её розовых глазах.
Но Брайт только смотрит на его запястья, кружит пальцами по выступающим голубым венкам, щекотно и очень нежно.
— Как?.. За что? — шепчет она.
— Ты правда хочешь знать?
Она кивает, Рейв переводит дух, закрывает глаза.
— Ну хорошо же лежали, — качает он головой. — Надо было всё испортить, — и усмехается. — Это сделал мой отец. И я ума не приложу, как их снять.
Глава двадцать восьмая. Лекарство
|ЛЕКАРСТВО, а, ср. Природное или синтетическое лечебное средство.|
Брайт сидит на лавке в лодчёнке посреди океана, обнимает голые коленки и слушает Рейва Хейза, мечтая, впрочем, чтобы он снова её обнимал.
Его нос покраснел, уши тоже. Он замёрз, и изо рта вырывается пар. Брайт кутается в его толстовку, мимоходом глубоко вдыхает штормовой запах и думает, что так пахнет ветер, раздувающий волосы ночью, когда на полной скорости мчишь над океаном, а в небе полыхает гроза.
Она пытается вспомнить хоть что-то, чтобы согреться и напевает тихонько песенку, которую обычно использовала прохладными вечерами бабушка и становится значительно теплее.
Рейв выдыхает от облегчения, выпрямляется, теперь его лицо на уровне её колен, и Брайт смотрит сверху вниз на своего мучителя, поражаясь насколько же он сейчас красив. Вот и всё. А в остальном да, она слушает его рассказ и не отвлекается. Просто кончики пальцев покалывает от желания попутно гладить его по голове.