Руки вдруг затряслись без какой-либо очевидной причины, и я бросился к бумагам так, словно у меня совсем не было времени и это было последней моей надеждой.
— А это не так? — побледневшими губами я сам себе задал риторический вопрос.
Онемевшие пальцы отказывались меня слушаться, когда я пытался перевернуть пожелтевшие и едва ли не рассыпающиеся от старости листы.
О чем он мог писать? Может, первый некромант вовсе и не думал набросать и пары слов о своем даре? Это могло быть и просто его жизнеописание, из разряда тех, которые любили оставлять своим потомкам многие великие маги.
Чуть не уронив на пол, я отодвинул стул и сел, вчитался в старинные руны, которые для шифровки использовали в древности. И пусть этот язык был сложен, но у меня почти вся библиотека состояла из таких книг — уж я-то мог разобраться.
«Генрих Фердинанд, сын мой…»
Я усмехнулся, впервые подумав о том, что, получается, я никогда не знал имени Учителя. И, что самое странное, никогда не задавался этим вопросом.
«…я передал тебе все, что когда-либо знал о магии. Почти все. Надеюсь в годы, когда ты отыщешь этот текст, воспользовавшись множеством подсказок, оставленных мною в нашем старом доме…»
Подсказками?!
Отец Учителя погиб при пожаре в собственном доме. И долгое время ходили слухи, что он сам и вызвал этот пожар… Теперь, наверное, можно сделать вывод, что слухи ложные.
«…ты сможешь быть достаточно мудрым, чтобы это знание принесло тебе мир, вместо бесконечной неуемной жажды власти. Выражаю надежду, что будешь достаточно милосерден ко своим собратьям, чтобы не развязать войну, подобную той, которая привела уже однажды почти к полному истреблению магов.»
Я нахмурился. В моей памяти не было ни одного эпизода, когда Учитель говорил бы о какой бы то ни было войне. Тем более о такой, которая бы привела к вымиранию магов. С чего бы?
Мы, маги, всегда были рядом с людьми, в помощь людям. Ну, в крайнем случае, сражались бок о бок с людьми своей страны и за свою родину с врагами, у которых в союзниках часто были другие маги.
«В день, когда я пишу эти строки, с момента окончания противостояния прошло всего двое суток. Ты, впрочем, как и я, будем среди тех, чья память, как и память обычных людей, будет стерта. Из нашей памяти пропадет и война, и все жертвы, павшие в ходе противостояния, станут не героями войны, а просто магами, погибшими по разным причинам.
Но сегодня я пишу эти строки и оставляю в нашем доме подсказки. Я хочу, чтобы мой потомок, если наступит такая необходимость, смог воспользоваться этим знанием. Не для получения власти, не для того, чтобы развязать новую войну, но для защиты…»