— Но Господин…
— Хватит! — я не дал договорить одной из них, и Ада пошевелилась. — Хватит называть его «Господином». — сказал я тише. Помогая себе магией, я поднялся на ноги сам, и взял на руки Аду, чтобы отнести ее к ней в комнату, и положить в кровать. Ей нужен был отдых. — Простите, — я опустил взгляд, чтобы не встречаться с ними глазами. — Вам нужно привыкнуть к тому, что вы свободны. Если захотите, то можете прогуляться по замку, я не удерживаю вас в комнатах.
— А… А, если я захочу уйти? — голос Софии дрогнул, и я задержался на пороге.
— Двери открыты. Но, если ты останешься на несколько дней, я мог бы помочь тебе восстановить силы, — я ушел, не дожидаясь ее ответа.
Закрыл за собой дверь, уложил Аду в кровать и накрыл одеялом.
— Она все-таки нашла тебя, — я уже собирался уходить, но девушка заговорила.
— Нашла, — улыбнулся я, и добавил: — Спасибо.
— Я не верила, что она сможет, — ее глаза явно закрывались, но она заставляла себя оставаться в сознании.
— Да, я знаю. Но все же ты помогла, — я погладил ее по запястью, успокаивая.
— А ты спас нас, — девушка потянулась в кровати. — Что теперь будет? — спросила Ада. Она смотрела на меня, ожидая ответа. Почти такой же вопрос задала мне совсем недавно Аннет.
И я не знал, какой ответ был верным. Что я должен был сказать, если не представлял толком сам?
— Ты свободна, и можешь заняться, чем пожелаешь, — промямлил я что-то невнятное.
— Не смогу, — мотнула она головой.
— Почему? — удивился я и сел на кровати.
— Я всю жизнь была шлюхой Господина…
— Не называй его так, он больше тебе не… — попытался возразить я, но она подняла пальчик, призывая меня к молчанию.
— Для меня он Господин. Единственный мужчина, — она говорила спокойно. Слишком спокойно для таких жестоких слов. — Он был для меня всем. У Аннет был ты, а у меня — только Господин.
— Но сейчас…
— Нет, подожди, — она сжала мою руку, опять обрывая на полуслове. — Послушай. Я не знаю ничего о том, что находится за пределами башни. Я останусь… Понимаешь, мне страшно, что я так и останусь его шлюхой.
— Я помогу, — я обнял ее. Ту, которую я забрал из приюта всего за несколько монет еще тогда, когда ей было пятнадцать. — Мы пройдем вместе через это, я обещаю, — и сейчас, впервые за все это время, она уткнулась мне в плечо и заплакала.
— А он правда… Правда… — она силилась задать вопрос, тревожащий ее в эту минуту больше всего, но не могла.
— Он правда в темнице. И я обещаю, что он не выберется оттуда живым, — я прижимал ее к себе просто для того, чтобы ей стало легче.
— Спасибо, — она пыталась отвернуться и украдкой вытереть слезы, и я не мешал ей.