— Белова! Я что, за тобой бегать должен?
«Придёт время, может ещё и побегаешь», — проносится в голове совсем не уместная мысль.
— Чернов, а я тебя не заметила, — смотрю на него через плечо, продолжая шагать вперед. Ещё пару метров, и будет светофор. — И не слышала.
— В машину садись, — засунув руки в карманы куртки, чеканит Миша.
— У всех на виду? — мои брови ползут вверх.
Правило два: мы незнакомы.
В университете совсем не общаемся и даже не здороваемся.
Мы даже в общих квадратных метрах можем днями не разговаривать и не пересекаться, потому это правило для меня вполне приемлемо. Да и после переезда сюда не было особого желания видеть кого бы то ни было, а уж тем более общаться.
У Чернова странные извращëнные правила, которые не всегда укладываются в моей голове, а их там довольно внушительный список. Он знатно подготовился к нашему совместному проживанию в его огромной мажорской коммуналке. Но я играю по ним, потому что спокойная жизнь мне важнее. А ещё потому, что он на короткой ноге с моим отцом и его лучше не злить, вполне возможно, однажды мне может потребоваться его помощь.
— Чем быстрее ты засунешься в тачку, тем больше вероятность, что это никто не увидит. Шевели ножками.
— Я не собираюсь домой, — делаю последнюю попытку ему отказать.
Меня ждут борщ и блины в кафе на фудкорте. А ещё любимые часы полного одиночества в толпе людей. Где никто меня не замечает и не обращает внимания, а я могу рисовать разные сюжетные скетчи. Пальцы так и покалывает взять и набросать что-нибудь на листке бумаги, потому что я уже несколько дней ничего не рисовала, и у меня начинается ломка.
— А мы и не домой, — говорит Чернов и, покачнувшись на пятках, разворачивается обратно к машине.
Оглянувшись по сторонам, обреченно вздыхаю. Как назло, на студенческой парковке пусто, как после зомби апокалипсиса. Ветрено, холодно, и даже те студенты, которые обычно любят зависать группами около крыльца учебного корпуса или сбоку фасада, выкурить сигаретку-другую, давно ушли в место потеплее.
У меня начинают замерзать кончик носа и пальцы ног в тонких осенних сапожках, которые не предусмотрены для первых настоящих холодов.
Обреченно вздохнув, словно меня собираются казнить в салоне «кайена», я забираюсь внутрь, на переднее сиденье. Накидываю на себя ремень безопасности и стаскиваю с рук перчатки, вытянув ноги. Встречаюсь с насмешливым взглядом сводного брата и приподнимаю брови.
Что? Что-то не так?
— Я не сказал, что мы куда-то поедем, — ухмыляется Чернов, поворачиваясь ко мне корпусом.
Поверх своей чёрной толстовки, в которой я видела его ранее, он накинул цветастый бомбер с различными нашивками. Я скольжу взглядом по ним, рассматривая и запоминая, а потом поднимаюсь к его лицу.