Вторую руку забрасываю парню на шею и, чуть согнув колени, начинаю двигаться, переставляя ноги. Покачиваю бедрами и выгибаю спину, откидывая назад волосы. Ал, сверкая глазами, кладет ладонь мне на талию и сокращает расстояние между нашими телами почти до минимального.
— Уууу, — выкрикивает рядом Анна и потом обращается к кому-то, кого я не вижу: — Эльвира, смотри какая пара!
— Потрясающе.
Альберто хмыкает и чуть склоняет голову к моему уху.
— Это моя мать.
Ведущий призывает всех повторять за нами и в несколько слов заводит толпу.
Альберто разворачивает меня к себе спиной, опуская руку на мой живот. И вот он уже главный в нашей танцующей паре.
— Ты врал… что не умеешь танцевать! — смеюсь, пытаясь отдышаться.
— Я говорил, что всего лишь не танцую. А так умею и ещё не так умею. Семь лет бальным танцам отдал. Скажи спасибо за это моей матери.
— Спасибо…
Быстрая композиция вдруг сменяется медленной и тягучей. И меня дёргает в сторону, отрывая от Альберто, который уже успел перестроиться на спокойный танец.
— Эй, — возмущаюсь, пытаясь вырвать своё запястье из пальцев Чернова. — Отпусти. Мы танцевали.
Он нависает надо мной, недобро сверкая глазами.
Альберто, видимо, обрадовавшись, что его наконец выпустили на волю, возвращается за столик, уворачиваясь от своей матери и подруг моей мачехи.
— А теперь потанцуешь со мной, — ухмыляется Миша и прижимает меня к себе, не давая возможности освободиться.
Тем более сделать это незаметно не получится, потому что я вижу, как Анна в приступе умиления просит фотографа запечатлеть её «детей», поэтому сдаюсь.
— С чего бы у тебя возникло такое желание? Подружка не заревнует? — спрашиваю, чуть прищурившись.
В ответ Чернов опускает глаза, смотря на меня сверху вниз, и слегка приподнимает брови.
— Переживаешь?
— Если только за свои волосы. Кто знает, что в голове у этих ненормальных.
— Согласен, — серьёзно говорит Миша и кладет мои руки себе на шею. — Нас фотографируют, улыбайся.
Справа от нас, и правда, раздаётся несколько щелчков и вспышек.
— Что мы потом будем делать с этими фотографиями? Вставим в семейный альбом? — рассуждаю, покачиваясь из стороны в сторону.
— Я нарисую тебе усы, — хмыкает Чернов, и его дыхание шевелит мои волосы.
— А я тебе — рога, — парирую в ответ, а потом предельно серьезно спрашиваю: — Тебе отец что-то рассказал?
— Ничего интересного. Двигайся давай. Мать на нас смотрит.
В дверях зала появляется Яна-банана и простреливает нашу с Мишей пару таким ревнивым взглядом, который желает мне скорой кончины, что мне опять хочется рассмеяться. Настроение стремительно повышается, несмотря на то что я уверена: Чернов притащит её сегодня в квартиру.