На мою талию опускаются чужие ладони, тепло которых я ощущаю через тонкую ткань футболки. Не открывая глаз, довольно улыбаюсь.
— Ты офигеть какая горячая, Пиранья… — шепчет мне на ухо Марк, задевая его своим дыханием.
Мурашки спят. Бабочки в животе решили покурить, присев на собранные чемоданы, закинув ногу на ногу. Сердце стучит ровно.
Гейден сокращает расстояние между нами, прижимая мою спину к своей груди, не переставая двигать наши тела в такт музыке. Мои бёдра трутся о его, и у Марка нет больше от меня ни одного секрета.
Кожа начинает пылать. Не от стыда и возбуждения. Не от того, что меня вдруг захотел хозяин вечеринки. А он того, что кто-то наконец взбесился и, кажется, вот-вот произойдёт по меньшей мере ядерный взрыв.
Сквозь ресницы наблюдаю, как Чернов, который до этого лишь смотрел на нас, сжав в тонкую линию губы, подскакивает на ноги. Как раз в тот самый момент, когда обнаглевшая рука Марка проскальзывает под мою футболку и его пальцы касаются моего живота.
— Сейчас будет бдыщ, — шепчу довольно и откидываю голову на плечо Марку.
Сердце ускоряется.
— Пойдём наверх, Пиранья. Какого фига мы тратим здесь время? — губы Марка касаются моей шеи. — Там будет бдыщ, бум и бац. Я тебе гарантирую.
А я гарантирую, что сейчас будет кое-что другое.
Закусив губу, издаю притворный грудной стон, и в этот момент меня отрывает от Марка Гейдена и с размаху впечатывает в напряжённое тело Миши Чернова.
Мы встречаемся глазами, и его голубые почти до самой радужки затоплены чёрными зрачком. Он не просто зол. Он в бешенстве. Прямо как я и хотела.
Стоит нашим телам соприкоснуться, как оживают мурашки, табунами высыпая на кожу.
— Что-то я не догнал, Чёрный… — угрожающе произносит Марк, оказываясь рядом с нами.
— Отвали, Гейден. И руки свои держи при себе, иначе я тебе вмажу.
— Михан… — кажется, в голосе Марка теперь прослеживается усмешка, он переводит взгляд на меня, потом обратно на взбешённого Мишу. — Ты совсем, что ли? Крыша протекает?
— Подтекает, а иногда и вообще течёт рекой. Водопадом Ниагарским, — решаю вставить свои пять копеек.
Чернов по-хозяйски обхватывает меня рукой поперек талии и приподнимает над полом. Делает шаг в сторону выхода.
— Натанцевалась, мадам. Всё, харе… Домой поехали.
— Отпусти, — шиплю в ответ, пытаясь вырвать из стального захвата Чернова своё запястье. — Ты мне не будешь указывать… Я хочу веселиться!
— Буду.
— Я не буду тебя слушать! — верещу, болтая ногами в воздухе, и начинаю лупить Мишу свободной рукой.
— Будешь!
— Я хотела с ним поцеловаться!
Чернов словно спотыкается на ровном месте, чуть не роняя меня на пол.