— Ооо! Пошла жара! — выкрикивают за стенкой. — Переверни телефон, так будет лучше видно!
— Смотрите, как я могу! — а это уже точно голос Нади.
По позвоночнику ползёт холодок.
— Она со мной приехала, — говорю я и пулей несусь к двери. — Мне её и спасать.
Я далеко не одна из членов команды спасателей Чипа и Дейла и не всегда так резво спешу на помощь. Были времена, когда мне было абсолютно всё равно, во что вляпаются мои друзья. Пусть разбираются с этим сами, лишь бы эта грязь не касалась меня. А потом она коснулась. И выяснилось, что друзей у меня на самом деле нет.
Распахиваю дверь и морщусь. После кромешной темноты даже приглушённая неоновая подсветка кажется мне слишком яркой. Не удерживаюсь и оборачиваюсь через плечо, чтобы посмотреть на Чернова. Не почудилось же мне всё то, что сейчас между нами было? У меня кровь в венах закипала и до сих пор ноги подрагивают так, что я их еле переставляю.
Если бы не неадекватная выходка Василенко, не знаю, чем бы закончилось наше спонтанное уединение.
Сердце дёргается в груди, а внизу живота мгновенно теплеет. Миша поправляет свою ширинку, глядя прямо на меня, и улыбается. Кажется, он тоже в шоке. Кажется, нам обоим нужно притормозить и остыть.
Нам ещё ночевать сегодня вдвоём под одной крышей.
Боже!
Поспешно отворачиваюсь от Миши. Кожа щёк начинает пылать от собственных мыслей и желаний. Мои губы до сих пор пульсируют от поцелуев, а на языке его вкус.
Расталкиваю толпу людей, стоящих плотным кольцом по периметру комнаты и наблюдающих за тем, что происходит около тех самых диванов, где я ещё недавно сидела в компании братьев Гейден.
Мои глаза расширяются, когда я вижу, как в воздух взмывает рука. В кулаке зажата какая-то тряпка, и я с ужасом понимаю, что это платье Василенко!
— Дайте пройти! — шиплю, работая локтями активнее.
Мне в спину летят тычки и кто-то даже пытается дёрнуть меня за волосы. В отместку без разбору топчусь по ногам этих зевак. Богатенькие дебилы-дегенераты.
— Юху! Как вам, мальчики? — визжит Надя, явно довольная обращённым на неё всеобщим вниманием.
Я добираюсь до злосчастного дивана и торможу, стараясь сфокусироваться на происходящем. Надя забралась на стол, опрокинув часть закусок и бутылок на пол, а оставшееся не мешает ей выписывать телом что-то отдаленно напоминающее волну. Моё лицо начинает пылать, я на секунду теряю дар речи и способность мыслить здраво, врастая ногами в пол.
На подруге микроскопический комплект довольно откровенного белья. Он совершенно не оставляет простора для фантазии. Вот совсем. Я вижу всё её тело в мельчайших анатомических подробностях и стыдливо отвожу глаза.