Вздыхает, покачивая бедрами, топает в сторону бассейна без дорожек.
— Что, прошла любовь? — ржет Тимка, как всегда, верно срисовывающий мое настроение.
— Рот закрой, — не до конца срисовывает, раз смеется.
О, теперь до конца. Потому что ржать перестал. Еще бы свалил от греха, было бы замечательно.
Но младшие браться даны нам в наказание и для тренировки своих родительских навыков. То есть, прибить его нельзя, хотя и ужасно порой хочется.
— А та рыженькая ничего так, — тянет он задумчиво, прихлебывая воду из стакана.
Я задерживаю дыхание, лихорадочно соображая, каким образом умудрился так серьезно пропалиться.
Хотя… Чего тут гадать? В лифте сегодня чуть было на кнопку остановки не нажал… Дурак великовозрастный. Седина, блядь, в бороду…
Но, вот серьезно, видел перед собой ее тонкую шейку, забранные на затылке рыжие волосы, напряженную спину. И запах такой… Как в прошлый раз, возле ее дома. Озерной свежести и зелени.
И еле держал себя в руках.
Причем, буквально!
Кулаки сжал!
И пару раз словил себя в самый последний момент, уже, практически, наклонившись и протянув к ней лапы.
Серьезный мужик под сраку лет.
Основатель, руководитель, хер знает, кто еще, бляха муха!
И первый раз со мной такое, что в руках себя держать не получилось.
Верней, я думал, что получилось, но, судя по поведению Майи, вылетевшей из лифта, словно пробка из бутылки под напором воздуха, а теперь и по выражению на нахальной роже Тимки…
Ничего у меня не получилось с выдержкой.
Позор позорный.
Но лицо держать нужно, даже если уже все уронил. А потому демонстративно тяжело смотрю на Тимку, заглядываю в его стакан:
— Точно вода?
— Не делай вид, что не понял меня, — опять радостно ржет Тимка, довольный, что удалось меня подловить, — та рыжулька в лифте сегодня. Вместе с блондинкой, которая ко мне клинья подбивала. Ты ее слюнями же закапал!
— Не помню такого. И не понимаю, о чем ты вообще.
— Понимаешь. Это я не понимаю, чего ты морозишься. Она клевая. Фигура мелковата, конечно, даже для меня. А уж для тебя… Но, знаешь, знал я таких баб, которые с виду худые, а между ног…
— Рот закрой.
— Ого! Задело, смотрю, за живое? Да?
Молчу. Не ведусь на откровенную провокацию, прекрасно зная, зачем Тимур это все делает.
Он, в реале, не настолько конченный ублюдок, чтоб обсуждать со мной женщин в таком ключе. Он вообще так женщин не обсуждает, разве что в сауне, и уже на диком жоре. Сейчас брат просто прощупывает границы моего нового интереса. Чтоб знать, с чем работать в случае чего.
С Сабриной он тогда отхватил по роже, помнится…
И тут рискует. Сильно рискует, щенок.