- Босс зовет в комнату вас обоих. Есть новости, - докладывает он, глядя на Тимура.
- Ясно. Идем, - кивает мне Жуков и поднимается с места.
Я встаю следом и направляюсь за Жуковым в кабинет, принадлежащий Эрнесту. Последние сутки я вообще не видела, так что даже интересно, за чем таким он позвал.
- О, а вот и вы, голубки, - улыбается старик так, словно сосватал нас давно, едва мы с Тимуром появляемся перед ним.
У меня сил нет реагировать на его шуточки и ухмылки, так что я просто сажусь в кресло, когда Эрнест делает приглашающий жест. Дождавшись, когда мы усядемся, мужчина машет в сторону висящего за нашими спинами телевизора на стене.
- Полюбуйтесь-ка вот, - и щелкает пультом.
Повернув голову, я замечаю поставленный на паузу новостной репортаж. Диктор начинает говорить сразу после того, как Смирнов жмет на кнопку.
- Сегодня при трагических обстоятельствах погиб крупный предприниматель Рустам Шахов. Рустам Вячеславович занимался нефтепереработкой и успешно руководил ключевыми организациями, был крупным меценатом и занимался благотворительностью. По свидетельству очевидцев, его автомобиль, двигавшийся со скоростью больше ста шестидесяти километров в час, вылетел на встречную полосу и врезался в отбойник, что спровоцировало возгорание. По предварительным данным водитель Шахова не справился с управлением. Ведется расследование.
Я замираю в кресле, вперившись остановившимся взглядом в экран телевизора, по которому диктор рассказывает уже следующую новость, и не могу уложить такую простую мысль в голове: его больше нет. Шахова действительно больше нет.
- Что ж, - хлопнув, с довольной улыбкой Эрнест потер ладоши, - игра началась. Твой выход, девочка.
Я встречаюсь взглядом с его ледяными хищными глазами и у меня сдавливает горло. Потому что я внезапно отчетливо понимаю – это конец не только Шахова, но и мой. Смирнов получит то, что нужно, и мы с сыном тоже исчезнем. Навсегда. Эрнест не оставит свидетелей в живых и не оставит единственного претендента на наследство, который способен оспорить и отнять его. Ведь на кону, как он сказал, огромное состояние, ради которого старик готов пожертвовать всем, чем угодно.
И Эрнест уже не раз это доказал.
На следующий день меня отвозят в особняк Шахова. Мне слишком странно снова входить в этот дом. Не столько из-за того, как я отсюда уехала, сколько из-за того, как именно я сюда вернулась. Внутри нехорошо сдавливает ледяной рукой от понимания, на что пришлось идти, чтобы просто оказаться рядом с сыном. И на что еще придется?
Из старой прислуги осталась разве что управляющая Юля, но она не то что словом, взглядом не показала, что что-то не так. Будто я отсюда и не уезжала вовсе. Я и спрашивать ничего не стала – раз она человек Эрнеста, то точно ничего лишнего мне не скажет. Скорее всего, охрану уже тоже сменили, но лично я, конечно, не видела, потому что сразу, едва мы приехали, помчалась наверх, к сыну.