— Почему, можно, — не меньше удивилась я. — Но только из моего города не переезжают. То есть переезжают, конечно, но… — ну как было ему объяснить, что уехать из Питера может далеко не каждый. — В общем, неважно. Я бы не уехала. Так вот там я часто простужалась. И здесь в первый год тоже раза три. А как только начала пить отвар, сразу перестала. Уже почти четырнадцать месяцев.
— Красивый цветок, — это прозвучало дипломатично. Мол, если тебе охота верить во всякие глупости, дело твое. — И пахнет хорошо.
— Ты сегодня зайдешь? — я поспешно увела разговор в сторону. Ну конечно, как же ученый может поверить, что какой-то жалкий цветочек помогает от всех болезней. Другое дело, когда на них тону настаивают. Спасибо хоть не посмеялся. — В «Дайну»?
— Нет, Вера. Лучше заберу тебя. Хочешь, поедем ко мне?
— Хочу.
Я понимала, что впереди у нас не самый простой разговор, поскольку его род деятельности создавал массу проблем для обоих. И как все будет складываться между нами дальше, я не представляла. Но сейчас даже думать об этом не хотелось. Хоть немного побыть глупо счастливой.
Я провела сумасшедшую первую ночь с любимым мужчиной, и он тоже сказал, что любит меня. Окунуться в это с головой и не думать ни о каких проблемах.
Пожалуйста, хотя бы сегодня.
Йар отвез меня в клуб и поехал домой. Сказал, собирается хоть немного прибрать, чтобы я не испугалась его холостяцкой берлоги.
Промелькнуло ревнивое: интересно, а ради Виды тоже делал уборку? Или уже было все равно? Но я отпихнула эти мысли. Какое мне вообще дело до этой курицы? Немного странным казалось, что Йар мог ее любить. Но разве я сама не была влюблена в Валентина? И даже замуж за него хотела.
Зайдя в «Дайну» через служебный вход, я постояла в пустом зале, готовом для приема всех желающих, уже не по приглашениям. Вчера после моего ухода все идеально убрали, но сейчас в клубе еще не было никого, кроме охранника.
Я смотрела по сторонам, и наслаждалась не менее удивительным чувством, чем проснуться рядом с тем, которого так долго ждала. Не было ничего, кроме мечты. И она вдруг стала явью. Наверно, так чувствуют себя писатели, художники, музыканты, когда их мысли обретают плоть.
Как бы я хотела задержаться в этом невероятном состоянии подольше!
— Удачного дня, Вера!
— Мы так скоро забудем английский, — вздрогнув, ответила я. И подумала, что русский забуду, наверно, еще быстрее, поскольку даже думаю все чаще на языке Варды.
Очарование замершего мгновения испарилось. Жизнь вздрогнула вместе со мной и пошла дальше.
— Не все ли равно? — с горечью усмехнулась Димитра, направляясь в комнату для персонала, чтобы переодеться. — Обратно уже не вернемся. Теперь наш дом здесь.